Принято думать, что ради добычи редкоземельных элементов российским компаниям нужно идти в тундру, к полюсу холода. Или в глухую тайгу. И это правда, там есть большие месторождения. Но... есть ещё один вариант: использовать то, что буквально валяется под ногами прямо в центре России, да ещё и загрязняет окружающую среду, принося не прибыль, а убытки.
Генеральный директор группы компаний «Скайград» Алексей Абрамов считает, что для этого прекрасно подходит фосфогипс — отходы, образующиеся при производстве минеральных удобрений из фосфоритов. При переработке апатитов образуются гигантские белые горы, которые непонятно, куда деть. В них как раз и содержатся редкие земли — примерно 0,8%.
«Скайград» не просто теоретически это выяснил — его специалистами была отработана технология извлечения, а также разделения редкоземельных элементов. Последнее крайне важно, поскольку данные элементы незначительно отличаются друг от друга по атомному весу. И потому их очень непросто сепарировать (очень похожи химические и физические свойства). Между тем, потребность в них (и цена их на рынке) сильно различны...
Алексей Абрамов согласился рассказать «Про Металлу» об этом проекте подробнее.
При переработке апатитов образуются гигантские белые горы, которые непонятно, куда деть.
— Алексей Михайлович, я слышал, что идею добывать редкоземельные элементы из фосфогипса продвигал покойный уже член-корреспондент РАН Николай Лаверов. Это правда?
— Да, вы правы, он, можно сказать, стоял у истоков, и когда мы двенадцать лет назад к нему пришли, начиная этот проект, то Лаверов нас поддержал, подтвердил наши расчёты. Мы начинали как строительная компания, строили недвижимость, включая офисы, дома и спортивные объекты в Москве и Подмосковье. А потом несколько диверсифицировали бизнес.
— А с чем это было связано? Стройка в Подмосковье — это была очень прибыльная тема. При чём тут фосфогипс?
— Мы и пришли к фосфогипсу, исходя изначально из потребностей строительной индустрии. Гипс — ценный для строительства материал. И когда нам его потребовалось много, мы вдруг выяснили, что все гипсовые карьеры фактически монополизированы в России немецкой фирмой.
Но есть вот эти отходы — может быть, как-то использовать их? Просто как стройматериал фосфогипс не подходит из-за вредных примесей, однако есть прекрасные возможности для переработки, причём по замкнутому циклу, безотходно. Стройматериал — искусственный гипс — выходит даже лучше, чем природный, плюс, как выяснилось, можно добыть редкие земли!
В России накоплены порядка 320 миллионов тонн фосфогипса. И каждый год добавляется по три миллиона тонн. На тонну произведённых удобрений образуется 1,2 тонны фосфогипса. Только в подмосковном Воскресенске предприятие по выпуску удобрений накопило 80 миллионов тонн, начиная с советских времен!
Причём фосфор и фтор из этих отходов проникают в почву, отравляют подземные воды. Так называемая «проблема Белой горы» в Воскресенском районе, там местные жители даже на митинги выходили, возмущались. Гора более 80 метров высотой! Всего же в отвалах фосфогипса в РФ находится порядка миллиона тонн редких земель.
Как стройматериал фосфогипс не подходит из-за вредных примесей, однако есть прекрасные возможности для переработки, причём по замкнутому циклу, безотходно.
— С чего вы начали выпуск редкозёмов, откуда брали тогда сырьё?
— У нас есть договор с Соликамским магниевым заводом. Они используют минерал лопарит, производят собственно магний, титановую губку, ниобий, соединения стронция. А редкозёмы у них не основная продукция, вот их мы и перерабатываем. У нас же уже есть собственное производство, в том числе, катализаторов для нефтехимии, каучука, шин и т.д.
— Как вы решаете проблему сбыта редкоземельных элементов?
— Это как раз самый сложный на сегодня вопрос: устойчивый спрос необходим. Особенно важный, когда мы практически восстанавливаем отрасль. Надо сказать, что редкие земли — товар не биржевой, рынок сильно монополизирован, а монополист — Китай, и он может диктовать любые цены (и был момент, когда он их взвинтил на некоторые позиции аж на два порядка).
Тем не менее, в России предприятия-потребители, в соответствии с существующими нормами, вынуждены каждый год проводить конкурсы, определяя поставщиков. А конкурс — это такая «угадайка».
Например, в 2020-2021 годах мы поставляли катализаторы Омскому нефтеперерабатывающему заводу с использованием лантана и церия. На 2022 год мы даже снизились по цене, но... не угадали. Кто-то предложил ОНПЗ дешевле поставить импортные (китайские) редкие земли. Но у нас же не такое производство, которое сегодня развернул, завтра свернул — это довольно сложно.
С некоторыми партнёрами есть договор на поставку, он долгосрочный, и цена устанавливается по формуле, с учётом мировой «рыночной». Это выгодно всем: потребители гарантированно, без перебоев из-за санкций и спекулятивных скачков цен, получают нужную для своих заводов продукцию; мы планомерно наращиваем мощности и обеспечиваем в заданные Госпрограммой сроки полную импортонезависимость.
Государство знает, что в России есть редкоземельные металлы на любые нужные стране цели.
Из фосфогипсов все компоненты достать экономически нецелесообразно, мы достаём примерно 60%. Фактически этот материал, произведённый из апатитов, содержит все известные редкозёмы, за исключением двух, которых в нём крайне мало — прометия и лютеция.
Но получаемый концентрат при этом имеет больше 10% содержания РЗЭ среднетяжёлой группы — того, что в таблице Менделеева расположено от самария начиная и правее (а именно средние и тяжёлые редкие земли ценятся на рынке гораздо выше так называемых лёгких редкоземельных элементов).
Неодим и празеодим на рынке сейчас наиболее востребованы, и «Скайград» их производит. А из неодима — различную продукцию, в том числе катализаторы для производства каучука (что всего три фирмы в мире, кроме нас, научились делать).
Но по-настоящему рентабельным это производство станет при переработке крупных объёмов. Чем «Скайград» сейчас и занялся, начав строительство двух заводов. Благодаря помощи Минпромторга «Скайград» взял кредит в Фонде развития промышленности в размере 865 миллионов рублей на семь лет для строительства заводов по добыче концентрата редких земель и его разделению на индивидуальные оксиды.
Один как раз в Воскресенске, где будет добываться групповой концентрат. А второй в городе Пересвет Сергиево-Посадского района, где концентрат будем разделять. Там у нас приобретена площадка, сейчас проводим реконструкцию зданий, обеспечиваем площадку энергетикой, теплом и всем необходимым.
«Скайград» взял кредит в Фонде развития промышленности в размере 865 миллионов рублей на семь лет для строительства заводов по добыче концентрата редких земель и его разделению на индивидуальные оксиды.
— А технологию разделения вы отрабатывали сами?
— Да, именно так. В СССР этим занимались предприятия в Казахстане и Эстонии, в Силламяэ. Добывая 8 тысяч тонн группового концентрата. Потом казахстанский завод закрылся. У российского правительства были планы эстонский завод выкупить, но не успели — опередили американцы. Да оно и к лучшему, нам бы там сейчас не дали работать.
Тем более, там есть экологические проблемы: они отходы производства на берег Финского залива сваливали. Американцам это простят, нам бы эстонцы не простили такое. Поэтому наши специалисты работали, дочерняя компания «ЛИТ» на базе использования абсолютно нового высокоэффективного оборудования собственного производства, запустила технологию разделения.
В стране нет сейчас мощностей по разделению концентрата кроме наших, а «Скайград» перерабатывает его всего до 200 тонн в год. Пока. На масштабирование именно этого проекта нам и дали деньги в Фонде развития промышленности.
— Легко было их получить?
— Государство сейчас помогает внедрению высокотехнологичных разработок. Но когда мы брали льготный кредит, от нас потребовали залог. Хорошо, что мы изначально строители и была недвижимость, которую мы в залог и предоставили.
У многих разработчиков передовых технологий такой возможности на нашем месте не было бы. Тут есть над чем поработать госорганам, как нам видится.
В стране почти нет сейчас мощностей по разделению концентрата, а «Скайград» перерабатывает его всего до 200 тонн в год.
— И какими темпами вы планируете проект реализовать?
— Работаем сейчас, реконструируем здания, которые выкупили в Пересвете. План такой: к концу 2023 года будем там разделять 500 тонн концентрата в год, к концу 24-го — тысячу тонн, и к концу 2026-го — четыре тысячи тонн. Но вот здесь как раз в полный рост встаёт проблема гарантированного сбыта.
Мы-то это всё сделаем, несмотря на объективные сложности. А вот будут ли на всё это потребители, кто перейдёт с иностранного сырья или обеспечит дальнейший передел — не уверен. Будет ли, например, соответствующий дивизион «Росатома», отвечающий за реализацию стратегии ветроэнергетики в РФ, покупать сырьё для магнитов у нас, или, как раньше, готовые магниты в Китае?
Будут ли выполнены нормативы по «локализации» этих магнитов или опять дадут отсрочку? А ведь эти магниты сейчас в каждом электродвигателе есть. То же самое касается и ряда других потребителей. Необходимо перестроить российскую промышленность на внутреннее потребление, для чего нужно с нуля восстановить внутриотраслевые связи — это уже задача государственного масштаба.
Хотя есть и другие, текущие проблемы. Нам недавно партия фильтров пришла из Китая, знаете, сколько она на рейде ждала разгрузки? Два месяца! Спасает то, что мы значительную часть оборудования делаем сами, центрифуги, например (центробежные экстракторы), для чего в Германии купили 10-11-координатные станки с ЧПУ. Но всё не произведёшь. Тем не менее, технические проблемы преодолимы.
Первый этап — добьёмся того, чтобы гора в Воскресенске больше не росла, чтобы всё, что у них приходит с потока, тут же забирать, чтобы не накапливалось больше. А потом постепенно начнём перерабатывать и запасы. У нас будет вполне конкурентоспособная продукция.
Необходимо перестроить российскую промышленность на внутреннее потребление, для чего нужно с нуля восстановить внутриотраслевые связи — это уже задача государственного масштаба.
— Вас Минпромторг включил в «дорожную карту» по развитию в РФ «технологий производства новых материалов и веществ». Вы от этого эффект почувствовали?
— Конечно! Это как раз позволило взять кредит в ФРП; кроме того, мы подписали меморандум о сотрудничестве с Минпромторгом и правительством Московской области, и это некоторые вопросы упрощает, в том числе доступ к сырью. Тем более, мы не собираемся останавливаться на достигнутом, хотим идти в более высокие переделы.
В том числе — организовать производство магнитов из нашего сырья. А начнём, вероятно, с магнитопластов (продукция, в которой магнитный порошок связывается полимером). Могу показать образец... Магнитопласты по силе несколько уступают сплавленным магнитам, сделанным из редкоземельных сплавов, но тоже широко применяются. Нужно будет ставить завод. Поддержка со стороны государства лишней не будет.
А продукция с использованием редкоземельных элементов имеет для государства стратегическое значение. Американцы в своё время проводили исследование, сколько РЗЭ они используют в оборонном комплексе. Выяснилось, что в каждом самолёте, в каждой ракете, станции РЛС, танке и т.д.
И в мирных отраслях они очень важны, особенно с учетом «зелёной энергетики», ветрогенерации, электромобилей и так далее. Объективно потребность у страны в РЗЭ есть, и она будет расти. Главное — это наладить взаимосвязи в экономике, создать производственные цепочки. Тогда Россия и построит суверенную экономику.
Алексей Василивецкий
