Нестандартная политическая и экономическая обстановка в мире требует нестандартных решений. Кажется, настало время рубить второе окно пошире, но уже не в Европу, а в Азию. Повторить смелый путь Петра Первого, похоже, выпало Владимиру Потанину, а второй оконный проём придётся делать в Великой Китайской стене. Ну а потом под этим окном на территории Поднебесной можно разбить не только сад, но и построить маленький медеплавильный заводик.
«Про Металл» уже опубликовал первую реакцию, по горячим следам этого, безусловно, яркого интервью. Теперь настало время для анализа и для тех вопросов, которые в такое интервью могли бы войти гипотетически.
Итак, Владимир Потанин поделился идеей, которую может взять на вооружение вся российская промышленность. Её суть в том, что Китай можно и нужно рассматривать не только как рынок сбыта готовой продукции, но и как площадку для СП, через которые можно получать доступ практически к любым технологиям для их будущего масштабирования внутри России.
Аналитик ФГ «Финам» Алексей Калачёв:
«В сложившихся геополитических условиях вынос производства меди в Китай для компании выглядит экономически выгодным. Во-первых, это позволит сэкономить на реализации в полном объёме Серной программы. Во-вторых, произведённая непосредственно в Китае продукция может быть продана на китайском рынке или на экспорт в другие страны по рыночным ценам. Наконец, новая логистическая схема заметно снизит транзакционные издержки», — уверен он.
Центральный пульт управления производством серной кислоты.
Но есть у этого решения, по словам эксперта, и обратная сторона. Если для компании такое решение в целом позитивно, для страны выгода не столь очевидна. Ведь вынос производства за границу при увеличении поставок сырья для него приведёт к сокращению экспорта готовой продукции, усиливая процесс превращения России в сырьевой придаток Китая. Кроме того, такой проект подразумевает не китайские инвестиции в российское производство, а российские инвестиции в китайское. К тому же, при реализации этого проекта в Поднебесной появится новое производство меди и новые рабочие места, а в России, наоборот, они сократятся.
Тем не менее, аналитик считает, что для акционеров «Норникеля» эта новость скорее позитивная: потенциально в результате реализации этого проекта до 2027 года компания снизит лишние издержки, сохранит и со временем увеличит объёмы производства, продаж и прибыль, получит новые зарубежные активы или, по крайней мере, заметную долю в них за пределами санкционных рисков. «Реализация проекта может положительно отразится на оценке капитализации "Норникеля"», — прогнозирует Алексей Калачёв.
В СМИ и тг-каналах развернулась кампания по поддержке решения о релокации. Но достаточно и мнений против. В частности, аналитики обращают внимание на то, что в Китае последовательно ужесточают экологическую политику и заставляют бизнес больше инвестировать в «чистое» производство. А это означает, что как-то сэкономить на экологических требованиях в Поднебесной не получится.
Это Китай. Экологическая ситуация здесь еще далека от идеала. Но ситуация постепенно меняется в лучшую сторону.
Есть и заграничные отклики. Британская Financial Times в данном решении ищет признаки эффективности антироссийских санкций и роста зависимости Москвы от Пекина, пишет канал Briefly:
«Из-за санкций Норильск будет платить в три-четыре раза больше по обслуживанию долга, чем три-четыре года назад. Сложности с заключением сделок вынуждают компанию платить комиссионные посредникам в размере 5–7 процентов. Аналитики отметили, что этот шаг свидетельствует об углублении связей в торговле ключевыми товарами между Москвой и Пекином».
Колин Гамильтон, аналитик по сырьевым товарам из BMO (BMO Capital Markets — прим. Briefly) указал, что шаг Норильска представляет собой дальнейший сдвиг в сторону того, что «российская медь, по сути, является квазизависимой поставкой в Китай и укрепляет самообеспечение Китая».
По мнению Владимира Потанина, доминирующая роль Китая в потреблении металлов — на него приходится более половины мировой торговли медью и никелем — означает, что российские производители уже в значительной степени зависят от своего крупнейшего клиента.
«Эта зависимость усиливается вместе с санкционным давлением. От этого никуда не деться, но если мы будем более интегрированы в китайскую экономику, мы будем более защищены, чем если бы у нас её не было», — отметил сам Потанин.
В цехах "Норникеля" пока что по-прежнему кипит работа.
В любом случае возникает несколько вопросов или даже проблемных зон. С точки зрения «Про Металла», во-первых, основная сложность заключается в том, что «Норникель» фактически уходит в чужую юрисдикцию и вынужден будет принимать на себя все риски законодательства и налоговой системы КНР. Можно возразить: ну а как иначе? В чужой монастырь со своим уставом не придёшь.
Но этот фактор нельзя недооценивать, поскольку он означает зависимость от китайского права. Оно и сейчас сильно отличается от нашего, а каким оно будет, например, через 10 лет, никто не знает. Может, и санкций не будет, а назад отыграть будет крайне сложно.
«Мы, безусловно, зависим от китайской системы, но лучше быть внутри этой системы, а не снаружи наблюдать за тем, как тебя, так сказать, отжимают», — так оценил эти риски сам Владимир Потанин. Интересно, насколько комфортно будет «Норникелю» внутри китайской правовой системы.
Во-вторых, руководство страны много и правильно говорит о развитии промышленности как фундаментального драйвера экономики. Кто-то создаёт новые заводы, рабочие места, источники налоговых поступлений в бюджеты. А релокация — это, в общем, элемент деиндустриализации страны, сокращение стратегически важного производства. И в данном случае бизнес-мышление не совсем коррелируется с общими государственными установками.
Хотя у Владимира Олеговича взгляд, разумеется, более оптимистичный: «Безусловно, строительство мощностей в Китае синхронизировано с выбытием мощностей на Медном заводе. Это произойдёт за горизонтом 2027 года, до этого мы уже реализуем наш китайский проект. Поэтому с точки зрения производственных планов и объёмов процесс будет нейтральным. В дальнейшем за счёт эффекта увеличения добычи и обогащения мы ожидаем общий рост производства». Проще говоря, где-то убудет, где-то прибудет. Нет причин для беспокойства.
Сотрудники на медном производстве.
Однако если до 2027 года завод работает в России, то и выгод России до 2027-28 года не предвидится. А прогноз на 3-4 года, привязанный к политике — дело неблагодарное. Через несколько лет условия изменятся, и этот завод в Китае не даст ожидаемых преимуществ. При позитивном для России развитии событий получится, что мировая ситуация в нашу пользу, а завода уже нет. Он за границей. И страна окажется в неприятной зависимости. Получается, что господин Потанин исходит из пессимистичного развития событий.
Вообще-то развитие выглядит не как закрытие одного завода и открытие другого. Предпочтительнее и один модернизировать, и другой построить. Тем более, когда речь идёт о международных проектах стратегической важности, базирующихся на отечественном сырье.
В-третьих, глава «Норникеля» в числе главных аргументов релокации называет получение доступа к китайским технологиям. Вот его цитата: «Стратегически мы считаем, что такие партнёрства имеют важный синергетический эффект: мы получаем доступ к продвинутым технологиям в важных для РФ отраслях, а наши партнёры — возможность обеспечить свои производства сырьём на долгосрочную перспективу». И тут у нас снова возникают вопросы, хоть и немного дилетантские.
А что, по-другому нельзя получить доступ к китайским технологиям, чтобы реализовывать их здесь, в России? Банально купить, например. Или покупать бессмысленно, поскольку нужны ещё навыки их использования, которых нет?
То есть мы не сможем их даже скопировать? А как же импортозамещение или даже импортоопережение? То есть китайцы ещё только задумались, а у нас уже есть эти «продвинутые компетенции»? Или это другое? Пока что выходит, что здесь и сейчас мы просто усиливаем свой статус поставщика сырья, а через какое-то время, освоив китайские технологии, сможем их уже внедрять у себя.
В-четвёртых, уезжает не только производство меди, но и сопутствующих металлов. В Китай поедет не только медь, но и восемь видов драгоценных и редкоземельных металлов, входящих в состав медной руды. В том числе кобальт, платина и палладий, необходимые для производства электроприборов.
Аналитик ИК «Велес Капитал» Василий Данилов успокаивает, что данная инициатива менеджмента «Норникеля» не грозит повторением сценария увода бизнеса в другое государство по примеру империи Несисов.
«Активы «Полиметалла» в Казахстане во многом являлись независимыми, так как обладали собственными месторождениями, на которых добывалась золотоносная руда. Основой бизнеса «Норникеля» являются залежи руд цветных металлов, расположенных на территории России. Компания может поставлять металлические концентраты в другие страны для дальнейшей переработки (ранее такая схема работала с Финляндией), однако первичным всегда будет оставаться российский сегмент», — объясняет он.
Производство ионно-литиевых батарей. Может, и у нас такое откроют со временем.
Глобальные и, как говорят в офисах, нелинейные решения очень трудно оценивать по принципу «чёрное или белое». В них много полутонов, да и большое видится на расстоянии. «Про Металл», к примеру, сейчас публикует серию очерков об исчезнувших металлургических заводах Москвы. Их убрали из города во многом ради экологии.
Прошло несколько десятилетий. Дышать в городе легче не стало, поскольку ушедшие заводы «с успехом» заменили несколько миллионов новых автомобилей. А уникальные предприятия ушли в небытие. Верным ли было решение убрать металлургию из Москвы? Однозначного ответа нет. Так и в случае с инициативами господина Потанина — время, что называется, покажет. Главное, чтобы не было слишком поздно.
Антон Белов, Дмитрий Смирнов
