На конференции «Майнекс Россия 2023» большое внимание было уделено вопросам развития золотодобывающей отрасли. Вопреки самым мрачным опасениям, в прошлом году, несмотря на проблемы с экспортом, отрасль показала минимальное снижение, а в этом году его отыграет. Но вот насколько стабильным окажется рост? Сформируется ли для этого роста ресурсная база и удастся ли привлечь финансирование?
Весной прошлого года звучали прогнозы о том, что оптимистичным сценарием снижения уровня добычи золота в России в 2022 году будет примерно на 20 тонн. К счастью, отрасль показала значительно большую устойчивость. На «Майнексе» были озвучены данные, что по итогам прошлого года снижение составило лишь 1%, то есть три тонны. В нынешнем году, по осторожной оценке, это снижение полностью будет отыграно, рост составит более 3%.
Вместе с тем, в выступлениях отмечалось, что это далось за счёт увеличения себестоимости добычи и, следовательно, снижения её рентабельности. Ранее мы имели себестоимость добычи золота примерно на треть ниже, чем в среднем в мире. Сейчас отечественная отрасль и зарубежные производители сравнялись, что серьёзно повлияет на инвестиционные перспективы.
Надо сказать, что с 2022 года данные российских аффинажных заводов засекречены, а данные самих золотодобывающих предприятий разрознены. Без точных цифр можно говорить скорее о тенденциях. Но многие из них достаточно очевидны.
Отрасль пока успешно справляется с текущими вызовами.
Никуда не ушла кадровая проблема, сдерживающая отрасль. А СВО её обострила. В кулуарах говорили, что в нынешнем сезоне у золотодобывающих предприятий обнаружился не только дефицит квалифицированных работников (что давно уже не диво), но и… охранников. Потому что многих их них мобилизовали. Но, конечно, и профессионалов не хватает, в том числе опытных управленцев.
В интервью «Про Металлу» председатель правления артели старателей «Восток» Николай Юдаков отметил дефицит работников как одну из причин, заставивших компанию снизить планы по добыче (при наличии месторождений):
«В прошлом году артель старателей «Восток» добыла 1050 килограммов золота на россыпных месторождениях Хабаровского края. В нынешнем году мы запланировали добыть 940 килограммов, то есть несколько меньше, — сообщил Юдаков. — Мы столкнулись с серьёзной кадровой проблемой, и чтобы не распыляться, сократили количество месторождений, на которых вели добычу, и несколько снизили свой план.
Одна из причин кадрового дефицита состоит в том, что артель ведёт добычу не вахтовым, как многие золотодобывающие предприятия, а сезонным методом — работники заезжают на месторождения сразу на весь промсезон. Что не устраивает часть молодых кадров».
Дефицит кадров, особенно молодых, является одной из главных проблем отрасли.
Впрочем, и на вахты работников сейчас набрать сложно... Но две не менее важные проблемы — это источники финансирования и сырьевая база. Иностранного финансирования (по крайней мере, со стороны западных компаний) ещё долго можно не ждать. Крупные золотодобытчики провели делистинг на иностранных фондовых биржах, этого источника капитала они лишились.
Сейчас вступают в строй ряд проектов, над которыми золотодобытчики работали не один год. На днях запустилась вторая очередь магаданского «Павлика». Компания Kopy Goldfields, как и планировалось ранее, запустит в эксплуатацию золоторудное месторождение Малютка в отдалённом и труднодоступном Аяно-Майском районе Хабаровского края до конца текущего года.
Об этом «Про Металлу» сообщил генеральный директор компании Михаил Дамрин. Он отказался уточнить, когда месторождение выйдет на проектную мощность. Известно, что запасы золота на Малютке, посчитанные по кодексу JORC, превышают 400 тысяч унций золота. Есть и другие примеры. Но что в отношении новых проектов, которые только собирались запустить?
Генеральный директор Kopy Goldfields Михаил Дамрин.
На конференции участники дискуссии говорили о том, что подходит пора медно-порфировых месторождений с попутным золотом. Золото имеет в этих месторождениях сравнительно низкое содержание, но обогатительные фабрики будут рассчитаны на десятки миллионов тонн руды!
Например, отмечалось, что «Русская медная компания» уже в следующем году запустит фабрику на Малмыжском месторождении — 35 млн тонн в год. Следом подойдёт Песчанка и так далее. Как отметил один из выступавших, «раньше мы боялись связываться с упорными рудами. Но сейчас все подобные месторождения разобраны, мы с ними научились работать. Пока опасаемся медно-порфировых, но всё равно туда все пойдём, потому что там будущее!»
И всё-таки это лишь частичное решение проблемы, поскольку освоение медно-порфировых руд требует огромных вложений. Особенно, если месторождения находятся в труднодоступных местах и нужно заниматься созданием дорогостоящей инфраструктуры (под чукотскую Песчанку аж целый порт перестраивают).
Инфраструктура по добыче золота требует серьезных вложений.
Возможно, открыть новые запасы и инициировать запуск новых добычных проектов могло бы помочь развитие юниорного движения. Ему на «Майнексе» была посвящена целая сессия. Юниоры — это относительно небольшие компании, которые за счёт собственных средств поводят геологоразведку, а потом при удачном исходе ищут на открытые ими месторождения финансирование. В последние годы для поддержки юниоров в России были приняты изменения в законодательстве, в частности, упрощена процедура получения поисковых лицензий. Но пока эта тема у нас «не взлетела
Для юниорных компаний в странах с развитым горнорудным сектором предусмотрена регистрация на специализированных («альтернативных» или венчурных) биржах, где они как раз и находят крупных инвесторов. В России подобную инфраструктуру стремится запустить Санкт-Петербургская биржа. Её представители подробно рассказывали о том, какие требования будут предъявляться у них к компаниям-юниорам, как они будут развивать сотрудничество.
«Хорошие требования у вас, правильные, — резюмировал из зала председатель Союза золотопромышленников Сергей Кашуба. — Только вряд ли сейчас из этого что-нибудь получится. Вы ни юниоров не найдёте, ни инвесторов».
Председатель Союза золотопромышленников Сергей Кашуба.
На вопрос «Про Металла», собственно, а почему он так думает, Сергей Григорьевич пояснил:
«Я нисколько не иронизировал, когда назвал их требования правильными. Это высокорискованный венчурный бизнес, кого попало пускать нельзя. Но очень мало кто из компаний-юниоров на нынешнем этапе сможет им соответствовать. Поэтому возникает патовая ситуация. Это же не западный венчурный бизнес, где деньги третьего-четвёртого поколения вращаются, где уже большой опыт накоплен и в том, как деньги потерять, и как их «отбить». Созданы репутации... У нас этого нет.
С другой стороны, в России довольно мало инвесторов, которые, с одной стороны, располагают большими свободными средствами и готовы их вкладывать на долгий срок (а это долгосрочные проекты в любом случае), а с другой — ими рисковать. До 2014 года, когда и баррель стоил бешеных денег, и санкций не было, таких было больше. Кто сейчас? Если у тебя есть миллиард долларов, ты можешь рискнуть, например, двадцатью миллионами. Но сколько таких в России, разве что «список Форбс»? А им это для чего? В общем, в нынешней ситуации, мне кажется, пока это нерабочая модель».
Как бы то ни было, у драгметалльной отрасли в РФ будущее есть, это признавали все выступавшие. Интересно, кстати, что в 2021 году наша страна даже вышла на первое место в мире по добыче жёлтого металла. Может быть, цель к 2030 году выйти на уровень добычи в 500 тонн в год — это и окажется недостижимо. Но, например, 450 тонн в год, в полтора раза больше, чем сейчас — почему нет? Если, конечно, хватит инвестиций.
Алексей Василивецкий
