У «Металлоинвеста» лопнуло терпение. Такой вывод можно сделать по результатам недавних громких событий в Белгородской области. Там полиция сначала провела обыски, а затем и вовсе задержала бывшего миноритарного акционера Лебединского ГОКа Андрея Буркина. Его подозревают в вымогательстве, совершённом группой лиц, что может грозить ему лишением свободы на срок от 7 до 15 лет. Учитывая сам факт задержания (а не просто вызова на допрос) и готовность «Металлоинвеста» сделать процесс публичным (то есть идти уже до конца), проблемы Андрея Буркина могут оказаться самыми что ни на есть мажоритарными.
Андрей Буркин — один из двух лидеров инициативной группы бывших миноритарных акционеров Лебединского ГОКа. Второй — Андрей Иванов, во-первых, живёт за границей, а во-вторых, летом 2023 года дал покаянное интервью, в котором признал свою неправоту, извинился перед Алишером Усмановым и отказался от каких-либо дальнейших претензий к ЛГОКу и «Металлоинвесту» в целом.
«Если честно, я не могу поддержать то, что они делают. Ситуация и факты лично мне предельно понятны. В такой ситуации продолжать конфронтацию будет просто нечестно — это уже не борьба за правду, а обычное вымогательство. Это лишь издевательство над в основном пожилыми и уже очень уставшими людьми», — сказал тогда Андрей Иванов.
Андрей Буркин, в свою очередь, нападки на «Металлоинвест» не прекратил и из родного Губкина не уехал. Видимо, рассчитывал, что некогда родная корпорация предпочтёт и дальше лишь отбиваться в судах.
Лебединский ГОК. Эта история началась здесь 17 лет назад.
Но звоночек прозвенел ещё в 2022, когда «Металлоинвест» и ЛГОК выпустили специальный релиз — последнее китайское предупреждение для Буркина и Иванова. Вот только Иванов этому предупреждению внял, а Буркин остановиться не смог. Как сообщили сразу несколько Телеграм-каналов, в конце 2023 года руководству «Металлоинвеста» поступило письмо от лица бывших миноритариев, подписанное Андреем Буркиным. В нём корпорации предложили заплатить 2 млн евро «гуманитарной помощи» в обмен на снятие претензий и подписание «соглашения о неразглашении».
Как бы сказал герой Сергея Никоненко из культового советского истерна «Шестой»: «Подставляешься, Лужков!». Если правоохранители докажут подлинность этого письма и его авторство, то финал этой истории представляется более чем очевидным. Состав преступления будет налицо, или на-гора, в соответствии с отраслевой спецификой.
А если добавить, что в некоторых других письмах фигурировали люди, которые уже покинули этот мир на момент подписания, а проще говоря, «мёртвые души», то правовое положение «активистов» становится почти безнадёжным. Что же касается моральной составляющей, то свой имиджевый флёр борцов за справедливость экс-миноритарии утратили намного раньше.
В этой истории примечательны следующие моменты и выводы.
Открытыми письмами с требованием выплатить отступные бывшие акционеры могут себя закопать в переносном смысле слова, если эти факты подтвердятся.
Первый — это фанатичное упорство, достойное лучшего применения, с которым Буркин, Иванов и их то ли компаньоны, то ли уже подельники, пытались взыскать деньги с «Металлоинвеста» (тогда ещё «Газметалла») на протяжении 16 лет.
За это время они гипотетически могли сами новый «Металлоинвест» построить. Ну или хотя бы новый ГОК, благо за их акции (а их было аж 0,53%) миноритариям заплатили в общей сложности свыше 30 млн долларов. По ценам 2007 года этого вполне бы хватило для металлургического стартапа.
Второй — нежелание экс-миноритариев признавать такую банальную и одновременно фундаментальную вещь, как волатильность фондового рынка. Весь сыр-бор, напомним, разгорелся из-за того, что их акции посчитали по цене исходя из текущей оценки всего предприятия (и кстати всё равно заплатили выше рынка — по 8 тыс. руб. за акцию). Через полгода цены на железную руду выросли на 65%. Соответственно, увеличилась и рыночная стоимость самого предприятия, и его акции.
Вот только акции уже принадлежали не миноритариям, а были выкуплены самим холдингом, тогда ещё «Газметаллом». Зачем махать кулаками после драки, устраивать какие-то дополнительные оценки и переоценки? Уже тогда было очевидно, что это бессмысленно.
В 2007 году миноритарии получили по 8 тысяч рублей за акции. Некоторым это показалось мало, хотя многие эксперты считали цену справедливой и даже завышенной.
Третий — это дела о разводе миллиардеров у нас до сих пор решают в Лондоне, а правовое сопровождение стандартных бизнес-сделок (за очень редким исключением) давно находится в российской юрисдикции. В России состоялось полтора десятка судов, и все они выносили решения в пользу ЛГОКа и «Металлоинвеста» просто потому, что эти решения лежали на поверхности. Поэтому попытки миноритариев обратиться, например, в прокуратуру немецкого Кёльна, с юридической точки зрения были заведомо обречены на провал и ещё больше разозлили «Металлоинвест».
Четвёртый — не следует экономические претензии переводить в политическую плоскость. До известного момента активность экс-миноритариев могла у кого-то вызывать если не сочувствие, то во всяком случае желание беспристрастно разобраться в ситуации и вынести справедливое решение. После начала СВО и санкционной агрессии Запада миноритарии окончательно решили пересесть в другой окоп и начали заваливать откровенными кляузами дипломатические и правоохранительные структуры США, Великобритании и других откровенно враждебных России государств.
Они рассчитывали, что западные СМИ ухватятся за эту тему, а руководство «Металлоинвеста» может испугаться очередной волны санкций и «включит заднюю». Но «Металлоинвест» не испугался, несмотря даже на вышедшие публикации, а группа Буркина окончательно утратила создаваемый имидж борцов за свои права. Не те сейчас времена, чтобы обращаться за помощью к геополитическим противникам.
Антон Белов
