На днях резко обострилась ситуация во второй по величине стране Африки — Демократической Республике Конго (бывший Заир). Так называемые повстанцы из движения «М23» взяли город Гома на востоке страны и заявляют, что дойдут до её столицы Киншасы. Так называемые, поскольку за ними стоят вооружённые силы и спецслужбы соседней Руанды, что никем особо не скрывается. Между тем, ДР Конго является одним из крупнейших поставщиков на мировой рынок многих видов минерального сырья.
Армия ДРК слаба и плохо организована, несмотря на то что население этой страны в 8 раз превосходит население Руанды. Её основа — конгломерат бывших повстанческих группировок (собственно, и сама «М23» входила в состав вооружённых сил ДРК до мятежа). Конфликт этот существует уже не одно десятилетие. Почему он полыхнул именно в последние дни?
Российский африканист, специалист по современной Африке Виктор Васильев (автор Telegram-канала «Улыбаемся&машем») полагает, что обострение может быть связано в том числе с переменой власти в Вашингтоне, с приходом Дональда Трампа.
Повстанцы имеют основания рассчитывать на сочувственное отношение нового президента США. Ведь наиболее прочные позиции в горнодобывающем секторе ДР Конго на сегодня занимают китайские инвесторы, особенно заинтересованные в добыче в ДРК кобальта и меди, а Трамп анонсировал широкомасштабное экономическое и политическое противостояние с КНР.
Естественно, Трамп, в свою очередь, заинтересован в том, чтобы давление на Китай шло одновременно на максимальном количестве «фронтов». Но если прокси-войскам Руанды удастся расчленить ДРК, то непосредственными бенефициарами от этого будут всё же не американцы.
Армия ДРК слаба и плохо организована, несмотря на кажущийся боевой вид.
Виктор Васильев отмечает в своём канале: «Никогда ещё ложь либерального Запада и несоответствие декларируемым ценностям не были столь велики, как на примере массового использования детского труда на востоке Конго. Выгодоприобретатели всего происходящего безобразия — «RIO Tinto», «Apple», «Nestle», и многие другие ведущие западные компании. Rio Tinto Group — австралийско-британский концерн, третья по величине в мире транснациональная горно-металлургическая компания...
Напомню, что Руанда подписала соглашение с англо-австралийским горнодобывающим гигантом Rio Tinto о разведке и разработке лития в стране (новость от 29 января 2024 г.).
Соглашение отражает «усилия правительства по стимулированию и модернизации горнодобывающего сектора Руанды». Ранее, в августе 2023 года Rio Tinto подписало соглашение об инвестициях и создании совместного предприятия с компанией Aterian для разработки лития и сопутствующих продуктов (цезий, тантал, и др.). Rio Tinto планирует стать владельцем 75% доли литиевого производства. Производство находится на юго-западе Руанды (граница с ДР Конго) на участке площадью 2750 га.
В инвестиционном решении по Руанде просматривается глобальная стратегия Rio Tinto занять значимую долю на рынке металла, необходимого для выпуска аккумуляторов.
"Уши" Рио Тинто в конфликте в ДРК видны невооруженным взглядом.
Ни для кого не секрет, что производственные мощности Руанды по переработке редких металлов, расположенные на западе и юге страны, употребляют сырьё, добытое в соседней Демократической республике Конго. Фактически, под различными предлогами Кигали осуществляет агрессию в отношении соседнего государства, дестабилизирует ситуацию в целом регионе, провоцирует гуманитарный кризис, и всё это ради прибылей западных корпораций (таких как Rio Tinto)», — отмечает Виктор Васильев.
Какими ресурсами обладает ДРК? Недавно мы писали о колтановой руде, которая там в изобилии. Но этим перечень далеко не ограничивается. На территории республики находится более половины мировых разведанных запасов урана, а также часть так называемого медного пояса Африки.
Кроме того, разведаны месторождения кобальта, золота и серебра, бокситов, марганца, олова, других руд, а также углеводородного сырья. Нестабильность в ДРК может вызвать волатильность на мировых рынках меди, кобальта, иных металлов.
Может ли и будет ли Россия как-то вмешиваться в развитие ситуации? Надо отметить, что ДРК граничит с севера с Центрально-Африканской Республикой, в которой россияне довольно эффективно помогли навести порядок. Но, как известно, той ЧВК, которая проводила эту операцию, более не существует, а Министерство обороны РФ пока находится в состоянии неопределенности после того, как рухнул союзный режим Асада в Сирии. Причём именно сирийские базы могли бы послужить опорой для российской активности на африканском континенте, но их судьба теперь повисла в воздухе и является предметом весьма сложных переговоров.
Добыча кобальта в ДРК.
Так что крайне маловероятно, что российские контингенты могут принять участие в событиях в Конго, даже если нас об этом попросят. Да и не очень понятно, в чём смысл этот режим спасать — к внешним инвесторам он относится крайне недружелюбно.
«В Киншасе, как я слышал от живущих там друзей, толпа магазины громить уже начала, там некоторая паника наблюдается. Но вообще я бы посмотрел, как эта «М23» от города Гома на востоке через всю страну до столицы дойдёт — с дорогами там беда вообще, только самолётом летать, — рассказал «Про Металлу» работавший в ДРК в прошлом году по заказам потенциальных российских инвесторов геолог из Москвы, просивший не называть его имя. — Конечно, местность там крайне богата полезными ископаемыми, и многие месторождения только ждут своей разведки или доразведки. Но вопрос-то не в том, что там есть, а в том, что они с этим делают...
И вот тут никакого зла не хватает. У них был хороший «Mining low», закон о горной добыче. Грамотные западные специалисты им писали. А они в конце 2023 года всё поменяли, переработали закон. Была плата за геологическое изучение площади — 32 доллара за квадрат (он в ДРК свой какой-то, не квадратный километр, а 0,840 кв. км, ну, почти километр). А они сделали — пять тысяч!
То есть, пять тысяч долларов я им должен отдать за квадрат в бюджет просто за право отобрать пробы.
Причём сам я эти пробы не имею права отобрать, я обязан организовать кооператив из 20 человек местных для этого. Они ничего делать не будут, но зарплату им плати. И есть ещё установленные лимиты, сколько квадратов на одну компанию, не больше. Естественно, вся геологоразведка остановилась у них...
Инвестиционный климат в ДРК сегодня трудно назвать привлекательным.
Но и это ещё цветочки. Главное не закон, а, как бы цензурно это сказать, правоприменение. Коррупция чудовищная, сверху донизу. Царьки местные лютуют, губернаторы провинций. Причём не только они сами, их женщины много чего себе позволяют — жёны чиновников, любовницы, кто их там разберёт.
Надо знать, какая жена у губернатора, с какими материальными запросами. Придёт она в офис и скажет: «Мне вот столько денег дайте!» Попробуй не дай, тут же полиция закуёт тебя в наручники и в тюрьму. Криминогенная ситуация дикая. Не знаю, как с ними китайцы договариваются, но год назад была серия похищений и убийств китайских специалистов. Приезжал сам министр общественной безопасности КНР, они извинялись, расстреляли кого-то. Но намного лучше не стало».
Что же, события в регионе активно развиваются под печальные вздохи «мирового сообщества», которое вмешиваться не спешит. Но самое интересное — это полное отсутствие официальной реакции Пекина. Он просто молчит. Неужели китайцы решили, что им будет проще передоговориться с руандийцами по конголезским месторождениям и боятся испортить базу для будущих переговоров?
Алексей Василивецкий
