Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко решил присоединиться к информационной волне, на гребень которой внезапно взлетела проблема редких и редкоземельных металлов. Он заявил, что тема является «актуальнейшей», и призвал своё правительство «копать и смотреть» недра: «вдруг и у нас что-то есть»? Рискнём дополнить слова президента соседней страны: РМ и РЗМ производить в Беларуси можно, но вот копать для этого не обязательно. Скорее, требуется направлять инвестиции в совсем ином направлении.
В СМИ упоминали, что на территории страны находили признаки месторождений бериллия и редких земель. И, конечно, доразведку этих проявлений никто вести не запретит. Но это история очень длительная и без гарантированного результата.
Однако сам Александр Лукашенко в том же выступлении сказал важную фразу, на которую мало кто обратил внимание, т.к. все зациклились на этом самом «копать», а между тем Александр Григорьевич заявил: «Говорят, что у нас в отвалах есть редкоземельные минералы». Именно там и есть — в техногенных отвалах.
Например, ещё в 2022 году было объявлено о том, что учёные НИЦ «Конструкционные керамические наноматериалы» российского университета МИСИС в ходе совместной работы с коллегами из Белорусского государственного технологического университета и Института общей и неорганической химии НАН РБ создали новый безотходный метод извлечения ванадия из отходов производства серной кислоты, сульфидов и других реагентов.
Александр Лукашенко решил плотно заняться редкозёмами.
В этих процессах используется ванадиевый катализатор, из которого можно, как выяснилось, извлечь чистый металл (до 98% чистоты). Директор центра Дмитрий Московских отмечал, что спрос на ванадий в мире высок, данный материал широко используется в металлургии, химии, аэрокосмической промышленности, сельском хозяйстве, медицине и других областях. И, к слову, ванадий вполне себе входит в перечень «критических материалов», интересующих США.
Также стоит добавить, что по оценкам белорусских коллег уже в 2010 году в РБ было накоплено около 10 тысяч тонн ванадийсодержащей золы ТЭС, а объём образования составляет более 50 т/год. Кроме того, порядка 40–50 тысяч тонн отработанных ванадиевых катализаторов образуется ежегодно в результате производства серной кислоты. В России, вероятно, накоплено на порядок больше.
Предложенный метод позволяет извлекать из них ценный и дорогостоящий металл с помощью экономически конкурентной технологии, отмечали разработчики.
Однако же, когда при подготовке данного материала обозреватель «Про Металла» связался с Дмитрием Московских, чтобы узнать, внедрена ли их технология в производство, тот только развёл руками. Пока нет информации о том, чтобы кто-то решил инвестировать во вторичный ванадий из Беларуси или России.
Другой пример — тема фосфогипса. Это отходы при производстве удобрений. И если ванадий — металл просто редкий, то в фосфогипсе содержатся редкоземельные элементы. В России темой его переработки тоже с недавних пор начали заниматься — сначала Группа компаний «Скайград», а затем и «Росатом». Как подтвердил «Про Металлу» Алексей Абрамов, гендиректор ГК «Скайград», редкозёмы должны быть и в белорусском фосфогипсе.
В Беларуси неплохо развита горнодобывающая промышленность, и много чего белорусы уже добывают.
Конечно, белорусам для их добычи нужно серьёзно инвестировать в разработку технологии, или купить её у российских коллег (а может, у китайцев попросить, если дадут, не зря же Лукашенко гордится крайне тесными экономическими связями с КНР). Причём лучше сразу и технологию выделения коллективного концентрата редких земель заиметь, и разделения этого концентрата (иначе придётся везти концентрат для разделения на завод в эстонском городе Силламяэ, теряя значительную часть прибыли).
Однако есть для этого препятствие. С которым, видимо, уже столкнулся «Росатом». О своей работе по теме фосфогипса государственная корпорация объявила больше года назад. С тех пор наступила тишина, полное отсутствие новостей.
Можно предположить, что фосфогипсовый проект атомщики поставили на паузу — более или менее разобравшись с технологией, решили с проектированием объектов по промышленной добыче повременить.
Дело в том, что при переработке фосфогипсовых отвалов образуется неожиданно... просто гипс. И в больших количествах. И встаёт вопрос: а что с ним делать? «Скайграду» в этом смысле проще — это крупный застройщик, который, в том числе, возводит жильё и различные объекты по госконтрактам.
Но в целом-то стройка под влиянием высокой ключевой ставки ЦБ и прочих факторов в стране резко сокращает объёмы — пока ещё не слишком быстро, так как девелоперам надо закончить «незавершёнку», находящуюся в высокой стадии готовности, но скоро темпы спада заметно усилятся, отрасль просто впадёт в кому (новых объектов почти не закладывают). Соответственно, никому не нужны будут дополнительные объёмы и такого стройматериала, как гипс. А что будет в Беларуси? Да примерно то же самое.
Главный вопрос добычи РЗМ заключается в экономической рентабельности этого процесса.
«Ключ к фосфогипсу — это сбыт гипсовой продукции. Причём продавать гипс надо по достаточно высокой цене, чтобы за счёт его маржинальности окупить низкодоходные РЗМ. Если Лукашенко найдёт строительного олигарха, кому можно будет «залезть в карман» для спонсирования РЗМ за счёт дорогого гипса (на несколько миллиардов рублей в год), то реализовать проект по фосфогипсу — это уже дело техники», — рассказал «Про Металлу» Руслан Димухамедов, руководитель Ассоциации производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов РФ.
К слову сказать, та же самая проблема существует и для многих природных месторождений редких и редкоземельных металлов, в которых они находятся попутно и в низких содержаниях. Например, как считают отраслевые специалисты, это касается месторождений лития, которые у нас начали разрабатывать в Мурманской области — Колмозерского и Полмостундровского.
Если там удастся наладить производство клинкера или цемента с использованием извлекаемой «пустой породы», получить прибыль от кварцевых вяжущих веществ, то проект даст большую прибыль.
Если нет — его экономическая эффективность будет сомнительной. Аналогично для крупных месторождений титана в Республике Коми, где можно было бы выпускать параллельно волластонит (сырьё для выпуска керамики, пластмасс, стройматериалов)...
Несмотря на большой ажиотаж, производство редких земель сегодня не даёт сверхприбыли. По крайней мере, это верно для части из них. Наиболее распространены и дёшевы РЗМ лёгкой фракции. Вот, например, церий — его производители РЗМ в Канаде... просто закапывали в землю. Даже хранить его с их точки зрения дороже, чем так утилизировать.
Соликамский магниевый завод поставляет сырье, из которого получают РЗМ.
Китайцы не закапывают, но могут позволить себе продавать часть РЗМ на рынке по цене в 10 раз ниже себестоимости (потому что получат прибыль на РЗМ, идущих на выпуск магнитов, да и о господдержке китайских редкоземельщиков не стоит забывать). А «Скайград» вынужден потом мучиться, продавая катализаторы из лёгких РЗМ (полученных из сырья с Соликамского магниевого завода) нашим нефтехимикам в нелёгкой конкурентной борьбе с китайцами (идущей с переменным, надо сказать, успехом).
И напоследок ещё одна ремарка. «В повестке переговоров Путина и Лукашенко пока нет белорусских редкоземельных металлов», — заявила пресс-служба Кремля.
Ну, ещё бы были... При всей дружественности нынешней Беларуси растить себе конкурента было бы как-то странно.
При текущем состоянии рынка потребления РЗМ в РФ достаточно того объёма предложения, что даёт Соликамский магниевый завод, ну и «Скайград» с фосфогипсом планирует запускать свою пилотную очередь в обозримой перспективе. Зачем редкие земли из РБ? А толкаться на мировом рынке локтями с новыми конкурентами нам тем более смысла не имеет.
Так что в целом при желании и готовности выделить серьёзные средства у сегодняшнего Минска есть объективные возможность поучаствовать в гонке за редкоземельными и редкими металлами, только экономику заблаговременно лучше посчитать: стоит ли вообще игра свеч?
Алексей Василивецкий
