Добыча полезных ископаемых является основным источником дохода для экономики Австралии, и на минеральное сырьё приходится порядка 75% экспорта страны в стоимостном выражении. Однако к концу 2024 года стало очевидно, что доходы от поставок за рубеж железной руды, главного экспортного товара Зелёного континента, существенно сократятся.
Министерство промышленности, науки и ресурсов (DISR) Австралии в своём недавнем квартальном отчёте прогнозирует падение доходов от экспорта железной руды на 42 млрд австралийских долларов за два года в связи со снижением базовых цен на этот вид сырья со 100 до 76 долларов США за тонну.
В краткосрочной перспективе это будет следствием сокращения спроса на сталь в Китае, который является крупнейшим импортёром в мире, на фоне увеличением объёмов поставок из Австралии и Бразилии, а также запуска в 2026 году масштабного проекта Симанду в Гвинее. В долгосрочной перспективе Австралия столкнётся с дополнительными рисками из-за смещения спроса в сторону более качественной железной руды прямого восстановления (DR-grade), которая в настоящее время необходима для технологии DRI, единственного надёжного способа производства стали с действительно низкими выбросами.
Между тем, правительство Австралии, похоже, не учитывает серьёзность происходящих процессов. В конце минувшего декабря получили одобрение четыре новых проекта по добыче коксующегося угля в ситуации сокращения спроса. В обоснование такого решения Таня Плиберсек, федеральный министр по вопросам экологии, привела следующий довод: «В настоящее время нет приемлемых «зелёных» альтернатив для производства стали». А Крис Боуэн, федеральный министр по вопросам изменения климата и энергетике, заявил: «Я хотел бы получить объяснение, как сейчас можно производить сталь без угля».
Австралия рискует потерять значительную часть доходов от экспорта сырья.
Что ж, это не секрет. На подходе производство в коммерческих масштабах по-настоящему «зелёной» стали с использованием электролитического «зелёного» водорода (его получают с применением возобновляемых источников энергии). Основанный на этой технологии сталелитейный завод Stegra в Швеции вступит в эксплуатацию уже в 2026 году. Последствия такого перехода отражены в ежегодном отчёте по углю Международного энергетического агентства.
МЭА считает, что «импорт угля, крупнейшим экспортёром которого является Австралия, сократится в течение следующих нескольких лет». Это контрастирует с данными декабрьского ежеквартального отчёта DISR, где вновь прогнозируется рост экспорта австралийского коксующегося угля, несмотря на фактическое снижение импорта за последние пять лет.
Что можно этому противопоставить? У Австралии имеются возможности увеличить производство железной руды DR-класса, однако в настоящий момент экспортируется почти исключительно сырьё более низкого качества. Превращение его в пригодное для использования в производстве стали на основе технологии DRI становится важнейшей задачей, поскольку в противном случае Австралия лишится значительной части доходов от экспорта.
Одним из самых известных проектов в этой сфере является NeoSmelt, который реализуется совместно крупнейшими компаниями горно-металлургической отрасли: Rio Tinto, BHP и BlueScope. Однако в минувшем декабре к участию в проекте подключилась австралийская нефтегазовая компания Woodside, специализирующаяся на производстве и экспорте сжиженного природного газа, и это тревожный сигнал.
По всей видимости, природный газ рассматривается в качестве восстановителя в процессе DRI, тогда как потенциальные конкуренты Австралии нацелены на использование «зелёного» водорода для максимально экологичного производства железа и стали. Многие зарубежные металлургические компании рассматривают применение природного газа в технологии DRI в качестве временной меры, но едва ли такой же позиции придерживается Woodside.
Проект NeoSmelt реализуется совместно крупнейшими компаниями горно-металлургической отрасли: Rio Tinto, BHP и BlueScope.
В последнем официальном сообщении о проекте NeoSmelt говорится, что «вначале для восстановления железной руды до DR-класса будет использоваться природный газ с последующим переходом на водород с низкими выбросами углерода». Под этим подразумевается так называемый «голубой» водород, полученный из природного газа с применением технологии улавливания и хранения углерода (CCS), а не «зелёный» водород с нулевыми выбросами.
Множество проблем, сопровождающих CCS, включая низкие показатели улавливания, означают, что «голубой» водород не может считаться полностью экологичным. Как следствие, в долгосрочной перспективе производство железа и стали на основе «голубого» водорода не сможет конкурировать с действительно «зелёным» железом как по выбросам, так и по стоимости.
Между тем очевидно, что правительству Южной Австралии, планирующему строительство DRI-завода в штате, приходится считаться с давлением, которое оказывает газовая отрасль.
И это несмотря на нацеленность штата на полный переход на возобновляемые источники энергии к 2027 году, что позволило бы Южной Австралии в будущем производить исключительно конкурентоспособный «зелёный» водород.
С учётом долгосрочной перспективы действуют другие горнодобывающие компании. Так, австралийская Fortescue отвергла использование газа в технологии DRI и сосредоточилась на «зелёном» водороде.
В Бразилии Vale — другой член «Большой четвёрки» производителей железной руды — объявила в минувшем январе о совместном со шведской компанией GreenIron проекте по созданию в обеих странах DRI-заводов, применяющих «зелёный» водород, возможности производства которого в Бразилии уже изучаются. Такие страны, как Канада и Оман, также вполне способны соперничать с Австралией в быстро развивающемся секторе, производя по-настоящему «зелёное» железо с использованием «зелёного» водорода.
Тотальное увлечение экотехнологиями может нанести вред непосредственно производственному сектору.
Новые технологии производства стали меняют ситуацию на рынках железной руды и угля быстрее, чем многие ожидают. Австралии, если она намерена сохранить свои доходы от экспорта железной руды, необходимо как можно быстрее выбрать в качестве приоритетного направления использование «зелёного» водорода для получения сырья DR-класса.
Однако это не единственный способ повышения конкурентоспособности горнодобывающей промышленности Зелёного континента. Сектор принято считать консервативным, но в действительности им движут инновации во всех звеньях цепочки получения продукта.
Так, дробление горных пород для высвобождения рудных минералов требует огромного количества энергии, поэтому даже небольшие достижения в этой области могут обеспечить значительное снижение затрат.
Именно благодаря инновациям в Австралии теперь рентабельно добывать медную руду с содержанием металла порядка 0,5%, что почти вдвое меньше, чем четверть века назад. Другие примеры такого подхода — автоматизация транспортной инфраструктуры, оцифровка участков добычи и применение методов искусственного интеллекта в анализе данных, полученных в ходе геологоразведки.
Открытие новых месторождений с богатыми рудами критически важных минералов может иметь решающее значение для обеспечения долгосрочного процветания отрасли, поскольку, по оценкам, до 80% запасов такого сырья на Зелёном континенте остаются неразведанными. Максимально быстро реализовать этот потенциал также помогут новые технологии. Так, австралийская MinEx CRC, которая является крупнейшим в мире партнёрством в сфере геологоразведки, объединяя промышленность, правительственные и научно-исследовательские организации, недавно получила лицензию на использование новой технологии бурения с применением гибких труб (СТ).
По сравнению с традиционными методами она позволяет получать образцы породы с глубин до 500 м в полтора раза быстрее при снижении расхода топлива и воды на 1/5 и 1/7 соответственно на вчетверо меньшей буровой площадке. Вскоре на рынок выйдет и другая разработка MinEx CRC — LogAR, использующая технологию дополненной реальности система регистрации керна.
Перевод Виктора Симионова
по материалам сайтов https://ieefa.org и https://www.innovationnewsnetwork.com
