На днях стало известно, что Министерство финансов РФ предложило продлить запрет на вывоз отходов и лома драгоценных металлов до 31 августа 2023 года. Соответствующий проект постановления опубликовали на портале проектов НПА. Новостные ленты об этом написали, как о данности. Ну, продлят и продлят. И никому почему-то не пришло в голову поставить вопрос: а зачем? Цель запрета какая?
Любопытно, что в предлагаемом к принятию документе есть странная оговорка: «Постановление не распространяется на катодную сурьму в слитках, а также пробы, отобранные от партий лома и отходов драгметаллов (масса 1 пробы не более 500 г). Их могут вывозить организации, у которых есть право осуществлять аффинаж драгметаллов».
Мы даже не собираемся тревожить память покойного профессора Николая Глинки, учебник которого «Неорганическая химия» автор штудировал много лет назад, и выяснять, в какой мере является сурьма металлом вообще (она, как известно, демонстрирует свойства и металла, и неметалла — в своё время появилось выражение «полуметалл» для этой группы элементов). Но уж чем она точно не является, так это драгоценным металлом.
Их перечень установлен федеральным законом ФЗ-41 «О драгоценных камнях и драгоценных металлах», и включает в себя только золото, серебро, платину и металлы платиновой группы. Сурьмы никакой там нет и в помине...
По внешнему виду сурьмы сложно понять, металл это или нет. Что-то металлическое в ней есть, конечно.
Можно сказать, что это решение Минфина — частность, мелочь. Однако же эта частная проблема позволяет поговорить о том, что у нас в России вообще происходит с ломом и отходами драгоценных металлов, и о том по-хозяйски ли с ними поступают?
Каковы вообще источники и масштабы образования лома драгоценных металлов или металлов, ими плакированных (покрытых), типа позолоченной стали, используемой в радиоэлектронике? Прежде всего, это различные электронные платы, а также автомобильные катализаторы и иные катализаторы, например, с нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов.
Причём содержание драгметаллов во всех случаях весьма невысоко. В отходах электронной или электротехнической промышленности доля золота составляет менее 0,1%. Серебра — менее 5%. А в автомобильных катализаторах содержание платины — менее 1%.
Когда выбрасываете сломанный ноут, помните, что выбрасываете немножко золота.
Сколько же образуется отходов, содержащих драгметаллы, в отрасли электронной и электротехнической промышленности в России в год? По данным Ассоциации НСРО «Руслом.Ком» — 2 миллиона тонн.
Сколько собирается специализированными предприятиями? 10 тысяч тонн, полпроцента! Если говорить об автомобильных катализаторах, то их выбрасывают до 2400 тонн ежегодно. Но лишь часть попадает во вторичную переработку. Поскольку это просто невыгодно.
Дело в том, что в России по пальцам одной руки можно пересчитать предприятия, имеющие технологии для аффинажа золота и иных благородных металлов из такого сырья. Его приходится везти к монополистам. Работа с монополистами редко бывает выгодной. Плюс возникает вопрос о том, каков будет итоговый выход драгметалла.
Российские аффинажные заводы, за исключением единственно «Красцветмета», металл из отработанных автомобильных катализаторов извлечь не способны. Нет такой технологии.
Вот так выглядит аффинаж золота.
Что же касается золота, то здесь тоже есть фактический монополист — завод «Аурус» корпорации «Экополис», расположенный в Орловской области. Они так и пишут о себе на сайте: «Это единственное предприятие в России, где осуществляется глубокая переработка лома печатных плат. В мире подобных заводов единицы».
Мощность переработки завода в Мценске, по публикуемым им самим данным, составляет максимум 14 000 тонн в год печатных плат. Что в принципе недостаточно для того, чтобы переработать большую часть ежегодно образующегося в стране «бедносодержащего» лома драгметаллов. А на «Аурусе» ведь ещё и медным ломом занимаются тоже!
Есть также в Подмосковье Щёлковский завод вторичных драгоценных металлов, ему бы, кажется, сам бог велел. Но, как рассказали «Про Металлу» на предприятии, в основном оно большей частью специализируется на производстве вторичных драгметаллов из отходов — шламов, золы, а также из рентгеновской плёнки, фотобумаги и так далее. Принимает ли электронный лом?
Да, но в очень ограниченных количествах. На предприятии нам отказались сообщить, сколько лома электронной промышленности переработали в прошлом году. Но в статье, выходившей к 80-летию завода в 2021 году говорилось о переработке в год... 140 тонн электронного лома. Что-то совсем не впечатляет.
В 2017 году завод был приватизирован, новые владельцы поставили Щёлковскому заводу ВДМ задачу увеличить объёмы производства. Но вряд ли за счёт переработки именно лома. По крайней мере, участники отрасли ломосбора говорят о том, что туда сдавать платы нерентабельно по причине низкого выхода металла.
Завод «Аурус» корпорации «Экополис» считается единственным предприятием в России, где осуществляется глубокая переработка лома печатных плат.
Кто ещё? «Уралэлектомедь» в принципе занимается переработкой печатных плат с целью аффинажа золота, но в очень ограниченном объёме. Уже упомянутый «Красцветмет» имеет техническую возможность перерабатывать радиодетали. Да вот, пожалуй, и всё.
При этом надо отметить, что документ о запрете вывоза лома драгоценных металлов и содержащих их отходов впервые был принят в конце 2021 года. И потом запрет раз в полгода продлевался. И это тоже странно: почему такой срок, что за это время, по мысли чиновников, должно было произойти за очередные шесть месяцев?
Появятся новые предприятия, перерабатывающие лом драгметаллов? Вряд ли. Тем более, что переработка — дело очень непростое, поскольку электронные платы являются наиболее токсичной частью отходов электроники и электробытовой техники, за рециклингом которой установлен очень серьёзный контроль. Процесс выделения золота из многокомпонентных смесей (а в случае с электронным ломом речь идёт именно об этом) достаточно сложен. Не каждый за это возьмётся.
Ещё одна говорящая цифра: в 2018–2020 годах только на экспорте печатных плат в качестве лома Россия заработала порядка 0,5 миллиарда рублей валютной выручки без учёта таможенных пошлин. Потом этот канал решили прикрыть.
В течение прошлого года отрасль, добывающая первичные драгоценные металлы, просто стонала: как найти сбыт? Уже и сплав доре начали разрешать к экспорту, а вторичный металл в ломе почему-то запретили вывозить. Где логика хоть какая-нибудь? Ведь совершенно очевидно, что дефицита данного сырья в России нет и не предвидится.
В 2018–2020 годах только на экспорте печатных плат в качестве лома Россия заработала порядка 0,5 миллиарда рублей валютной выручки без учёта таможенных пошлин.
Можно с трудом понять, для чего стране, участвующей в вооруженном конфликте, нужно ограничивать экспорт лома нержавеющей стали. Оборонная отрасль будет обеспечена сырьём от меткобинатов, которые этот лом перерабатывают. На какое-то время.
Потому что не может долго продолжаться ситуация, когда металлурги имеют возможность отбирать лучший лом нержавейки и диктовать на него цену: ломосбор попросту сократится из-за нерентабельности. И опять вырастет цена. Но вот в отношении лома драгоценных металлов такие ограничительные меры просто в настоящий момент вызывают изумление. Тем более, ведь ясно, куда он пойдёт, если закрыты официальные каналы.
В «святые» девяностые годы была очень распространена кустарная добыча вторичных драгоценных металлов трудовыми мигрантами из братского Вьетнама: известна масса историй о том, как они, скупив за копейки приборы и печатные платы с разваливающихся заводов, занимались аффинажем в городских квартирах, причём обычно использованную соляную кислоту и прочие реагенты сливали прямо в городскую канализацию с соответствующим эффектом для её труб.
В начале двухтысячных, по некоторым оценкам, оборот нелегального золота из драгметаллов оценивался по стране на уровне нескольких тонн. Потом пришла пора массовой утилизации советской военной техники, при министре Сердюкове это была очень популярная тема (к слову сказать, чем старше по году выпуска военная техника — радиолокационные установки и пр., тем больше для её изготовления использовалось драгоценных металлов).
Вьетнамцев среди нелегальных аффинажников поубавилось. Но важно то, что и в девяностые, и в дальнейшем выплавленный ими металл по контрабандным каналам уходил за рубеж.
В катализаторах также хватает драгоценных металлов.
Сейчас встанет вопрос утилизации лома, массово образовавшегося в зоне специальной военной операции (в том числе электронного лома). Интересно, кстати, что предприятия, занимающиеся ломосбором на юге России, лома из зоны СВО, насколько нам известно, ещё не видели.
Также, как в холдинге ЮГМК (объединившем металлургические предприятия ДНР и ЛНР) говорят, что этот лом не перерабатывают. Его вообще, что ли пока не собирают? Но ведь когда-нибудь начнут, и не хотелось бы, чтобы содержащиеся в нём драгметаллы достались для переработки «кустарям-одиночкам».
Вывод из сказанного простой. В России с каждым годом растёт объём лома драгоценных металлов. Достаточно посмотреть хотя бы на данные о том, как часто россияне обновляют мобильные телефоны и другие гаджеты.
Между тем, мощности по переработке этого лома в РФ сравнительно невелики и нам неизвестно о каких-то государственных мерах, направленных на их увеличение. Изделия электронной и электротехнической промышленности, будучи выброшенными на свалку, экологию России отнюдь не улучшают. И запрет на экспорт никак не стимулирует ломосбор, а напротив, его убивает.
Если какие-то компании находят возможность подобный лом собирать и легально продавать за рубеж, заплатив государству налоги — на сегодняшнем этапе им нужно сказать большое человеческое спасибо. В ином случае этот лом либо пойдёт на свалку, либо обогатит теневых «аффинажников» и контрабандистов.
Алексей Василивецкий
