На днях произошло крайне неприятное, хоть и ожидаемое, событие для российской алмазодобывающей отрасли. Дочерняя компания государственного фонда Омана Maaden International Investment LLC приобрела у российской компании «Алроса» долю в проекте по добыче алмазов «Катока» в Анголе в размере 41%.
Сумма сделки не оглашается, но вряд ли в сложившихся условиях обошлось без серьёзного дисконта от рыночной цены. Таким образом закончилась сорокалетняя история присутствия крупнейшей российской алмазодобывающей компании на чёрном континенте.
«Русские от ангольцев вообще ничем не отличаются, кроме только того, что у русских лица красные и земля чёрная, а у ангольцев лица чёрные и земля красная», — любили говорить советским товарищам представители этой далёкой страны на юге Африки. То ли в шутку, то ли всерьёз. Это происходило в те времена, когда у нас с Анголой, как тогда говорили, страной «социалистической ориентации», были мир, дружба и партнёрство.
Советские военные советники (и кубинские армейские части), а также военная техника из СССР, включая самолёты и вертолёты, в своё время помогли Анголе отстоять независимость в многолетней гражданской войне, где внутреннюю оппозицию активно поддерживали США и ЮАР. Однако же «великой дружбы» хватило ненадолго...
Долю "Алросы" приобрела дочерняя компания государственного фонда Омана Maaden International Investment LLC
Проект «Катока» является четвёртым по величине открытым рудником в мире и крупнейшей компанией в алмазном секторе в Анголе, отвечающим за добычу более 75 процентов алмазов этой страны.
Запасы сырья в кимберлитовой трубке на месторождении по некоторым оценкам превышают 60 млн каратов (при содержании 1 карат в тонне) при весьма значительных прогнозных ресурсах.
И это не говоря уже о расположенной рядом трубке Луеле, которую тоже хотели разрабатывать совместно. Таких качественных и крупномасштабных алмазных активов в мире всего несколько — можно по пальцам пересчитать.
Месторождение официально было открыто ещё в 1969 году, при колониальных властях, но старатели искали там алмазы и до того — буквально поколениями. Сам проект появился ещё в 1988 году, когда не было никакой «Алросы», а был ещё «Якуталмаз». Ангольское правительство предлагало в счёт участия СССР в разработке месторождения закрыть долг перед Советским Союзом. В 1993 году, уже в независимой России, к нему вернулись. Реализация, правда, уже шла за наличные, о долге (в итоге порядка 5,5 млрд долларов) не вспоминали.
С этим ангольским долгом вообще получилось неудобно. В конце девяностых Россия, как участник Парижского клуба кредиторов, большую его часть списала. Обозревателю «Про Металла» известно, что «Алроса» предлагала тогда Минфину оставшуюся часть выкупить, чтобы получить преференции для проекта «Катока», но ей было отказано...
Ангольские алмазы высоко ценились на рынке.
Построить рудник на ручье Катока было делом крайне непростым. Не только потому, что карьер нельзя было строить с такими же глубинами, как в Мирном — сезонные дожди в тропиках превратили бы его в озеро. Но 3 тысячи тонн материалов и оборудования для строительства, включая металлоконструкции и т.д., приходилось везти через территорию, на которой орудовали вооружённые банды (они же отряды демократических повстанцев).
С участием ЧВК эта задача была решена. В СМИ тогда писали, что затраты компании на обеспечение безопасности составляли порядка миллиона долларов в месяц (правительство Анголы выделило для охраны полк в 1200 человек, только вот всё его содержание легло на плечи алмазников). Понятно, что строительство велось на кредиты, возврат которых гарантировала «Алроса» — гарантиям правительства в Луанде банки доверяли не очень.
В итоге ГОК с годовой производительностью 5 млн тонн руды в год всё-таки был построен (впоследствии его мощность была доведена до 10 млн тонн, сейчас на месторождении работают более 3 тысяч сотрудников). В 1998 году промышленная эксплуатация трубки «Катока» началась.
Нельзя сказать, что и до СВО отношения внутри консорциума, который разрабатывал «Катоку», были вполне безоблачными. Возникали и кризисы, которые всё же удавалось как-то решать. Между прочим, ещё в 2021 году представители ангольской компании Endiama, у которой был 41% в проекте, делали очень жёсткие заявления в отношении российских коллег: «Алроса», по их словам, «проявляла неуважение к национальному суверенитету Анголы».
«Endiama считает себя обязанной отменить сделанные до сих пор уступки, поскольку наша добросовестность использовалась для внедрения системы, которая противоречит нашему институциональному долгу по оказанию помощи государству в сохранении суверенитета над минеральными ресурсами», — цитировало источник в ангольской компании издание Jornal Economia & Financas.
Как бы то ни было, в середине 2023 года появились слухи о том, что правительство Анголы ведёт переговоры с компанией «Алроса», добиваясь её выхода из проекта, чтобы ангольские алмазы не подверглись западным санкциям.
В 1998 году промышленная эксплуатация трубки «Катока» началась.
На первых порах в компании эти сообщения опровергали. Ещё в октябре 2023 года её пресс-служба категорически утверждала, что таких переговоров не ведётся... Одновременно возникли проблемы с выводом из страны российских дивидендов от «Катоки» — из-за «сложностей с платежами, вызванными санкциями».
Однако уже в апреле заместитель министра финансов РФ Алексей Моисеев вынужден был в интервью «Интерфаксу» признать: «Ангольцы считают, что присутствие «Алроса» в качестве ключевого акционера мешает им развивать их бизнес. В целом, у них есть на это справедливые основания. Уже сейчас мы видим, что многие западные компании — как поставщики, так и покупатели камней — начинают говорить: у вас тут «Алроса» в акционерах, давайте-ка мы не будем с вами работать. Поэтому сейчас рассматриваются разные варианты, но смысл в них такой, что, конечно, видимо, придётся этот актив продавать», — пояснил чиновник.
По его словам, переговоры о выходе перешли в конструктивное русло, и сумма сделки обсуждается с «дружественными инвесторами». При этом в компании исключают возможность продажи своей доли в 41% алмазному монополисту «De Beers». Учитывая, что количество «дружественных» стран, заинтересованных в подобном активе, весьма ограничено, выбор страны покупателя был невелик: либо Индия, либо монархии Персидского залива. Кто согласился — мы теперь знаем.
Карьер "Катока".
Как можно оценить для «Алросы» эту сделку? Повторим, подробности о ней в прессу не попали. В начале этого года представители компании настаивали, судя по сообщениям в зарубежных СМИ, на предварительной «справедливой компенсации ранее сделанных инвестиций», а ангольская сторона требовала от россиян ухода «без всяких условий». Каким в итоге оказался компромисс, стороны не сообщили.
Конечно, с точки зрения перспектив развития российской компании, уход из Анголы — это ощутимая потеря. «Алроса» переживает сейчас в целом непростые времена, не прекращающиеся со времен пандемии, когда упал спрос на драгоценности.
Можно сказать, она находится на распутье в поиске новой стратегии. С одной стороны, на рынке растёт конкуренция со стороны искусственных алмазов. С другой — сильно поджимают вступившие в нынешнем году в действие западные санкции, направленные на то, чтобы российские алмазы вообще не попадали на западный рынок.
ЕС в начале января 2024 года ввёл новые санкции против алмазодобытчика и его генерального директора Павла Маринычева. Эти ограничения дополнили ранее введённый запрет на импорт алмазов из России в рамках 12-го пакета санкций. Недавно компания вынуждена была объявить о сокращении фонда оплаты труда на 10% и «оптимизации части персонала» (теперь это так называется).
В этих условиях появление у неё некоторого свободного «кэша» может помочь в проведении структурных преобразований в компании и некоторой диверсификации бизнеса. Так что, как говорится, нет худа без добра.
Алексей Василивецкий
