Примерно пару раз в месяц на редакционную почту приходят бравурные пресс-релизы от меткорпораций, которые рапортуют от том, что они выпустили в ближайшую реку, озеро или море какое-то количество мальков, или, как говорят рыбоводы, рыбной молоди. Цифры этой молоди фигурируют солидные — десятки тысяч штук.
Преподносится это как забота об окружающей среде, реализация экологических программ корпорации, восстановление рыбных богатств России и всё в таком духе. В скобках отметим, что аналогичные релизы в схожей тональности выпускают не только металлурги, но и нефтяники, газовики, строители.
Для примера два свежих релиза. Коршуновский ГОК, входящий в группу «Мечел», выпустил в этом году 98 тысяч мальков хариуса в Братское водохранилище. Или вот. Сотрудники Волжского трубного завода (ВТЗ) и Таганрогского металлургического завода (ТАГМЕТ), которые входят в ТМК, выпустили в бассейн Азовского моря 28 тысяч мальков русского осетра и 14 тысяч особей того же вида в Волгу.
По факту всё так. Мальков действительно выпустили, они радостно уплыли. А теперь о том, о чём в подобных релизах принято умалчивать.
Выпуск мальков считается эффективным пиар-поводом. Причем не только у металлургов.
Первое. Эти красивые акции отнюдь не собственная инициатива меткорпораций. Это их прямая обязанность, закреплённая законом. И называется официально весь этот пиар — проведение компенсационных мероприятий по возмещению ущерба водным биоресурсам и среде их обитания.
Говоря проще, из-за действий металлургических корпораций (главным образом из-за сбросов, конечно) уже погибло и ещё погибнет в будущем какое-то количество водных биоресурсов, то есть в первую очередь рыбы и бентоса. Это всякие личинки, насекомые, микроскопические рачки и прочая живность, которой рыба кормится.
Ущерб высчитывается специалистами территориальных управлений Росрыболовства в тоннах и килограммах, а затем с помощью хитрой формулы переводится в количество мальков, которое завод должен выпустить в водоёмы в качестве компенсации. Если не выпустить, можно налететь на солидный штраф.
Практически каждая металлургическая корпорация неизбежно наносит какой-либо ущерб рыбным запасам.
Далее металлурги идут на местный рыбоводный завод (государственный или частный — без разницы), покупают там на свои деньги мальков и выпускают их. Приезжает к берегу специальная машина с большим баком, похожая на «поливалку», к ней прикрепляется шланг, и по этому шлангу мальки вместе с водой попадают в реку, озеро или море.
В принципе, можно даже посчитать, во сколько обошлась ТМК их «пиар-акция» с мальками русского осетра. Один малёк стоит в среднем 60 рублей плюс-минус — в зависимости от того, где покупать и как далеко везти. Суммарно выпустили 42 тысячи мальков, значит примерно на 2,5 млн рублей. Вот только слишком громко радоваться таким выпускам не следует.
Второе. В рыбоводстве есть такой термин, как «промвозврат». Это тот процент от выпущенных мальков, которые доживают до взрослого возраста. Так вот, практически у всех осетровых видов рыб этот промвозврат составляет десятые доли процента. То есть, если выпустить 100 тысяч мальков осетра, то выживет всего несколько сотен рыбин.
Мальки же совсем крошечные, их вес, или, как правильно говорить, навеска, составляет от 1,5 до 3 граммов. Такой осетрик на половине ладони умещается. Понятно, что большинство ещё в младенческом возрасте банально съедят хищники — те же щуки и окуни, осетры даже до моря скатиться не успеют. А те, кто доплывёт, могут стать жертвой браконьеров, либо погибнут ещё банальней — от плохого качества воды в реках.
Вот так выглядит малек осетра, в данном случае, сибирского. Вот в таком виде их и выпускают в водоемы.
Например, если подсчитать, какое количество мальков стерляди за последние лет 20 выпустили в Волгу, то там получится колоссальная цифра в десятки миллионов штук. Но общий результат по-прежнему скромен. Стерляди в Волге действительно стало больше, но не до такой степени, чтобы разрешить хотя бы её любительский вылов, то есть на удочку. О легальном вылове русского осетра говорить и вовсе не приходится — это из области фантастики.
И это мы затронули примерно 10% от всех проблемных зон, которые существуют в сфере компенсационных мероприятий. Понятно, что металлургов это всё не касается. Более того, вся эта работа по компенсационным выпускам для них является непрофильным видом деятельности и лишней головной болью.
Многие меткорпорации предпочли бы заплатить в бюджет или напрямую в структуры Росрыболовства те же самые несколько миллионов рублей, чтобы зарыблением занимались профессионалы. Более того, в таком формате заинтересовано и само федеральное агентство.
Но Минфин почему-то уже много лет не спешит заменить натуральную форму компенсации денежной. А это значит, что неиссякаемый поток релизов об очередном зарыблении не прекратится. На радость местным щукам, для которых съесть десяток мальков осетра — это самый лучший завтрак.
Антон Белов
