Олово дорожает из-за фактора Мьянмы

Агентства Reuters (Великобритания) и Stockhead (Австралия) публикуют материалы о том, как приостановка производства олова в Мьянме отразится на глобальном рынке этого металла. Публикуем переводное саммари этих материалов.

Цены на олово подскочили во второй половине апреля на новостях о возможной остановке поставок из Мьянмы, третьего по величине в мире производителе этого металла.

Трёхмесячные фьючерсы олова на Лондонской бирже металлов (LME) подскочили на 11%, достигнув двухмесячного максимума в 27 705 долларов за тонну. Таким образом LME приняла эстафету от Шанхайской фьючерсной биржи (ShFE), которая уже демонстрировала рекордный уровень торговой активности до последних беспорядков в Перу, вынудивших компанию Minsur закрыть рудник Сан-Рафаэль, поставщика 9% олова на мировой рынок.

Неожиданная угроза поставкам поступила в виде заявления Центрального комитета экономического планирования непризнанного маоистского государства Ва, самой могущественной этнической вооружённой группировки Мьянмы, которая контролирует район добычи олова на границе с Китаем.

Согласно документу, вся деятельность по добыче и переработке будет «приостановлена» с начала августа, чтобы сохранить оставшиеся ресурсы «после более чем десятилетия разрушительной и расточительной добычи», в то время как компании, чьи контракты продолжают действовать, могут продолжать геологоразведку ещё в течение трёх месяцев.

Это кажется странным шагом, учитывая, что олово является таким важным источником дохода для самопровозглашённого государства Ва, и за этим шагом вполне может скрываться нечто бОльшее, чем кажется на первый взгляд.

Так или иначе, это подчёркивает важность одной из самых труднодоступных частей Юго-Восточной Азии для глобальной цепочки поставок олова. Китайские оловянные заводы особенно уязвимы несмотря на то, что они пытаются сократить свою зависимость от руды из Мьянмы.

Оловянная лихорадка в Мьянме

Мьянма была крупным производителем олова до Второй мировой войны, но к концу прошлого века эта отрасль в стране практически прекратила существование. Признаком того, что в Мьянме обнаружены новые крупные месторождения олова, стало появление в 2013 году в данных об импорте Китая больших объёмов оловянной руды и концентратов из Мьянмы.

Импорт из Мьянмы вырос с 30 000 т в 2012 году до 89 000 т в 2013 году и достиг почти 500 000 т в 2016 году. Пик поставок середины десятилетия совпал с резким падением цены на олово, что свидетельствует о перемещении складированного металла более низкого качества. С тех пор поток импорта сырья стабилизировался на уровне 150–200 тысяч т в год.

То, что начиналось как мелкомасштабная и кустарная добыча полезных ископаемых, быстро стало механизированным и полулегальным бизнесом, когда Объединённая армия штата Ва (UWSA) взяла под свой контроль основной район добычи Ман Мо. Представители Международной оловянной ассоциации (ITA) посетили это месторождение в 2016 году и оценили его потенциал на уровне примерно в 50 000 т металла в год с возможностью значительного увеличения при обнаружении новых залежей руды.

По оценкам Геологической службы США, добыча олова в Ман Мо в прошлом году упала до 31 000 т с 36 900 т в 2021 году, что по-прежнему делает страну третьим по величине поставщиком в мире после Китая и Индонезии. Однако это спорный вопрос, учитывая, что UWSA была включена в санкционный список США в 2003 году за предполагаемый незаконный оборот наркотиков.

Зависимость Китая

Доминируя на мировом рынке многих сырьевых товаров, Китай производит только около 30% оловянного концентрата и при этом является крупнейшим в мире потребителем олова. 

Оловянный бум в Мьянме случился в нужное время для китайских оловянных заводов, многие из которых пытались ввести новые мощности по добыче, поскольку Пекин неуклонно ужесточал экологический контроль в горнодобывающем секторе. Но риски чрезмерной зависимости от соседа стали очевидны, когда ограничения, введённые из-за COVID-19, серьёзно нарушили как добычу полезных ископаемых в Мьянме, так и поток сырья через границу.

Металлургическим предприятиям Китая пришлось заняться поиском новых потенциальных источников олова. В результате доля импорта из Мьянмы упала с почти 100% от общего объёма импорта руды и концентратов в середине последнего десятилетия до 77% в 2022 году.

Прошлогодний импорт олова в Китай включал 23 500 т из Демократической Республики Конго, 11 500 т из Австралии и 3000 т из Нигерии, а также небольшие объёмы из Лаоса, Вьетнама, Таиланда, Малайзии и России. Однако сомнительно, что поставки из альтернативных источников могут быть увеличены достаточно быстро или в достаточных масштабах, чтобы компенсировать даже временную потерю сырья из Мьянмы.

Цепочка поставок под угрозой

Скорость изменения цены на олово 17 апреля говорит как о рыночном позиционировании, так и о непосредственном влиянии предложения. На ShFE в последнее время наблюдался чрезвычайно высокий уровень торговой активности: как оборот, так и число открытых позиций в марте достигли новых максимумов за весь срок действия контракта. Мартовские объёмы в 5,34 млн т в 14 раз превышают прошлогодний мировой объём производства в 380 000 т.

Изменения в числе открытых позиций на Шанхайской фьючерсной бирже позволяют предположить, что новые игроки торговали оловом с короткой позиции; по крайней мере, так было до 17 апреля, когда открытый интерес снова перерос в ценовое ралли. «Медвежья» позиция имела смысл, учитывая значительное снижение спроса на пайку из-за замедления роста сектора бытовой электроники и увеличения видимых запасов в Китае.

Запасы, зарегистрированные на ShFE, выросли на 65% с начала января 2023 года до 9056 т, самого высокого уровня с 2017 года. Это создаёт солидную подушку безопасности на ближайшее будущее для китайских покупателей, поскольку они и все остальные ждут момента, когда прояснится, насколько серьёзны намерения государства Ва приостановить производство олова.

Так, Вивек Дхар, эксперт по горнодобывающей промышленности Commonwealth Bank, отмечает: «Государство Ва делало аналогичные заявления о приостановке добычи в прошлом, не реализуя их на практике». Однако сама по себе такая угроза подчёркивает хрупкость цепочки поставок олова в то время, когда Индонезия, крупнейший экспортёр металла в рафинированном виде, обдумывает запрет на экспорт в качестве меры, стимулирующей наращивание мощностей по переработке на своей территории.

В течение многих лет сектор производства олова хронически не доинвестировался, и удача улыбалась мелким горнодобывающим компаниям, открывавшим крупные месторождения, как это было в Мьянме в 2010-х годах и Бразилии в 1990-х годах. Неспособность диверсифицировать предложение поставила рынок олова, по крайней мере частично, в зависимость от теневой UWSA и её непрозрачных процессов принятия решений.

Вивек Дхар считает, что хотя исторический максимум цен на олово в 50 000 долларов США за тонну, который наблюдался в начале прошлого года, едва ли будет обновлён, «в среднесрочной перспективе есть веские причины для беспокойства по поводу дефицита, поскольку оловянный сектор плохо подготовлен к любому значительному скачку спроса».

Олово в современном мире

Олово — это металл, необходимый для производства электроники и осуществления энергетического перехода. Около половины спроса на рынке олова объёмом 400 000 т в год приходится на его использование в бессвинцовом припое на печатных платах. Но ожидается, что в ближайшие годы эти объёмы вырастут благодаря новым технологиям, таким как электромобили и солнечные батареи.

По прогнозам Международной оловянной ассоциации (ITA), рынок олова, идущего на производство солнечных батарей, увеличится к 2030 году с 22 000 т до 55 000 т в год. Ещё по 10 000 т в год потребуется для выпуска электромобилей и расширения сетей 5G.

Согласно данным Геологической службы США за 2023 год, лидерство по запасам олова принадлежит Индонезии (800 000 т), за ней следуют Китай (720 000 т) и Мьянма (700 000 т), на долю которой приходится 15% мировых запасов. Другими крупными поставщиками олова являются Перу, Демократическая Республика Конго, Боливия, Бразилия и Австралия.

Перевод Виктора Симионова