Тема утверждённой в самом конце прошлого года, практически под бой курантов, Стратегии развития металлургической промышленности на ближайшие 7 лет — очень многогранна. «Про Металл» уже посвятил ей серию публикаций, но отзывы от экспертов всё ещё поступают, поэтому мы решили продолжить разговор.
Как добиться более полной реализации Стратегии в указанные сроки? Тем более, что на момент её принятия в стране... уже действовали стратегические документы, которые определяли, какой отрасль должна быть к 2030 году.
Речь идёт о двух стратегиях — развития чёрной и цветной металлургии на период 2014–2020 годы и на перспективу до 2030 года. В основном проблемы в них поднимались те же самые, что и сейчас, и было бы интересно прочесть в новом документе анализ того, что помешало их решить в предыдущую семилетку (кстати, старожилы экспертного сообщества говорят о том, что практически аналогичный набор главных проблем отрасли озвучивался и двадцать лет назад).
Но, как бы то ни было, сегодня изменившаяся обстановка заставляет действовать более энергично, продуманно и системно. Что же увидели и чего не увидели наши эксперты в новом документе, которым государству и бизнесу предстоит руководствоваться?
Справедливости ради стоит отметить, что некоторые эксперты высказали в отношении Стратегии неподдельный энтузиазм.
В Алюминиевой ассоциации (Объединении производителей, поставщиков и потребителей алюминия) заявили «Про Металлу»: «Эксперты Ассоциации приняли непосредственное участие в разработке этого важнейшего для отрасли документа. Поэтому значимые для нас моменты в нём в полной мере отражены. Это касается и оценки глобального рынка — наше видение факторов его долгосрочного развития совпадает с представленным в Стратегии. В целом мы согласны с содержащимися в документе тезисами в контексте представления о рынке на период до 2030 года».
Производители алюминия считают, что в Стратегии учли их позицию.
Однако же чаще нам приходилось слышать значительно более критичные отзывы. Независимый эксперт Анвар Амиров, например, рассказал изданию «Про Металл»: «Некоторые моменты новой Стратегии для меня не вполне ясны. Например, в разделе о том, что нужно увеличивать производство специальных сталей и сплавов, совершенно справедливо отмечается, что было бы полезно развивать «консолидацию спроса» потребителей на эту продукцию — партии требуются малотоннажные, а чем больше партия, тем выше окупаемость производства.
Будет лучше, если покупатели начнут объединять заявки. Но при этом выдвигается требование «учёта законодательства по защите конкуренции». Как это может сочетаться — мне совершенно не понятно.
Если говорить о том, чего я хотел бы увидеть в новой Стратегии-2030, но не нашёл, то это вопрос механизма определения цен на металлы. В прошлом многие вопросы в российской отрасли, включая налогообложение и заключение госконтрактов, решали, отталкиваясь от мировых цен на металлы, то есть от цен западных бирж. Сейчас предпринимается попытка наши цены от этих бирж отвязать.
Высказывались намерения расширить биржевую торговлю металлами на товарно-сырьевых биржах в России, создать специализированную биржу для металлов или выработать новые бенчмарки, которые позволили бы «отвязать» цены от мировых. Ничего этого, несмотря на активные дискуссии по данной теме в отрасли, в Стратегии не отражено.
Очень слабо, на мой взгляд, отражены вопросы вовлечения в производство вторичного металла. Речь в документе больше о каких-то частностях вроде обязательного перевода на безнал отношений со сборщиками лома — физлицами (что имеет самое косвенное отношение к основной проблеме, т.е. обеспечению отрасли сырьём).
Между тем, в отличие от рассчитанных на долгую перспективу проектов освоения новых месторождений, именно металлолом мог бы стать одним из основных драйверов роста отрасли в ближайшие годы. Но это не учтено.
Вопрос механизма определения цен на металлы для многих экспертов остался открытым.
Также возникает вопрос, насколько при создании Стратегии была проработана «подводная», невидимая часть. А именно: насколько позиции Минпромторга согласованы с другими министерствами, ведомствами и естественными монополиями типа РЖД и других?
В документе чрезвычайно осторожно затронута тема корректировки налоговой нагрузки на металлургическую отрасль, включая тему акциза на жидкую сталь, который в своё время буквально «ветром надуло», то есть появился он без серьёзных обоснований и причин. А теперь, когда конъюнктура рынка драматически изменилась, почему-то сохраняется.
«Нужен мониторинг его влияния на отрасль для необходимости проработки предложений по адаптации законодательства о налогах и сборах к текущей экономической ситуации» — как будет даже такая сверхосторожная формулировка Стратегии воспринята Минфином, у которого, похоже, иные планы? А по другим налоговым вопросам?
В Стратегии указано на необходимость менять нормативную базу в области строительства с применением стальных конструкций — а в какой мере Минстрой реально готов этим заниматься, ведь это именно его сфера ответственности, не Минпромторга? И так далее, список можно продолжать. Именно от проработанности этой «подводной» части и будет зависеть успех Стратегии или её провал, превращение в список неких нереализованных «хотелок».
Наконец, опасение внушает слишком частое упоминание необходимости проведения НИОКР (в плане импортозамещения как по оборудованию и технологиям, так и по дефицитному сырью, которое тоже в страну приходится ввозить из-за рубежа).
Если утрачены компетенции, если впереди стадия даже не опытного производства, а всего лишь НИОКР, то не являются ли излишним оптимизмом планы внедрения новых технологий в течение всего семи лет? Тем более в документе не определено, за чей счёт эти исследования должны будут проводиться», — задаётся вопросами Анвар Амиров.
Экспертов интересует и тот факт, насколько позиции Минпромторга согласованы с другими министерствами, ведомствами и естественными монополиями.
Интересно, что требование разработки новых технологий постоянно выдвигаются Стратегией для новых месторождений дефицитного сырья, которые при этом, тем не менее, хотят ввести в строй в ближайшие годы. Причём Стратегия по этой теме говорит как-то очень неуверенно и расплывчато.
В отношении титана, например, сказано: «В перспективе возможна разработка таких месторождений титанового сырья, как Ловозерское, Туганское, Пижемское, Большой Сэйим, Медведевское, Самсоновское, Центральное, Юго-Восточная Гремяха и Бешпагирское». Если все они за 7 лет войдут в строй действующих, то непонятно, куда страна денет столько сырья. Но беспокоиться не стоит.
«Все перечисленные в Стратегии месторождения одновременно никто разрабатывать не будет, и в этом нет необходимости, — сообщил «Про Металлу» генеральный директор Межгосударственной ассоциации «Титан» Андрей Александров. — Я полагаю, будет выбрано одно или два наиболее приоритетных, для разработки которых обязательно потребуется государственная поддержка в той или иной форме. Большинство из перечисленных месторождений перспективны, по некоторым есть конкретные корпоративные планы развития.
Но какие проекты поддержит государство — пока определённости нет. Нужны консультации с основными потребителями, а также и с учёными по технологии, поскольку каждое месторождение имеет свои особенности обогащения, свои плюсы и минусы. У потребителей же различаются предпочтения в зависимости от того, нужна ли им титановая губка или пигмент. Это придётся учитывать при выборе приоритетных месторождений».
Многие месторождения титана могут быть разработаны только на бумаге. В жизни потребности в их разработке нет, считают некоторые эксперты.
Так почему было не определить приоритеты сразу? Возникает ощущение, что в Стратегию внесли все известные месторождения титана в России, а там что-нибудь в итоге да получится. Впрочем, нет, не все. Академик РАН Леопольд Леонтьев, например, полагает, что, возможно, из числа титановых месторождений Южного Урала самым перспективным окажется не названное в документе Медведевское, а находящееся неподалёку, но не упомянутое Копанское.
А вот перспективы попавшего в документ Центрального кажутся Леопольду Игоревичу крайне сомнительными: «Никто не позволит на Тамбовщине уничтожить лежащий над поверхностью месторождения чернозём, а также вести горные работы на объекте, под которым залегают водоносные пласты».
Похожая ситуация в Стратегии и по литиевому сырью. Перечислены сразу пять месторождений лития. Если все они будут давать продукцию, кто окажется потребителем внутри России? А если запускать все не собираются, то почему не выбрать одно, самое перспективное? Причём, скорее всего, это было бы Колмозерское — под которое готовится совместный проект Росатома и Норникеля. Но успеют ли его запустить и вывести на проектную мощность до 2030 года? Большой вопрос.
Генеральный директор ООО «Исследовательская группа «Инфомайн», д.т.н. Игорь Петров считает: «Проект Колмозерского месторождения крайне сложен, прежде всего, с технологической точки зрения. Руды являются комплексными, поэтому необходимо внедрение эффективной схемы переработки с выделением целого спектра товарных продуктов, содержащих литий, бериллий, тантал, ниобий, цезий, рубидий. Надо отметить, что опыт создания промышленного предприятия подобного плана в постсоветской России отсутствует.
При этом руды месторождения характеризуются относительно высоким содержанием лития, но крайне низким уровнем содержаний других редких металлов, что отрицательно повлияет на экономику проекта. Он будет реализован не ранее, чем через 7-8 лет, и нет уверенности, что к тому времени ценовая конъюнктура лития будет такой же благополучной, как сейчас. Кроме того, пока нет явных предпосылок к тому, что внутренний рынок лития в России резко увеличится».
Насколько интенсивно будут в России добывать литий и другие востребованные металлы, тоже не совсем ясно.
Примерно то же самое можно сказать по упомянутым в Стратегии российским месторождениям марганца и хрома. Можно их освоить в принципе? Да, можно. Будет ли это экономически эффективно и появится ли на эту продукцию достаточный спрос в стране и мире — открытый вопрос, на который пока нет ответа.
А вот месторождение редких земель и ниобия Зашихинское авторы стратегии обещают запустить через три года. Будет жаль, если вдруг выяснится, что владельцы лицензии про это не в курсе. По крайней мере, прошлой осенью их представитель отказывался называть обозревателю «Про Металла» какие-либо сроки.
До сих пор не решена проблема обеспечения Зашихинского электроэнергией (поскольку не обеспечен ею весь район Иркутской области, где расположено месторождение), а без этого можно планировать что угодно, но планы останутся на бумаге.
Месторождение ниобия Томтор запустят, если верить Стратегии, в 2028 году. Хотя академик Леонтьев заявил изданию «Про Металл», что нынешняя логистическая схема, когда руду с якутского Томтора собираются аж через Архангельск везти на обогащение в Читу, не оставляет шансов на окупаемость проекта...
В целом можно сказать, что Стратегия-2030 для металлургической промышленности производит впечатление излишне оптимистичной. Есть ли под этим оптимизмом некая «подводная», неочевидная, но хорошо просчитанная база, мы все увидим в ближайшие годы.
Алексей Василивецкий
