Недавно «Про Металл» публиковал материал о конференции по проблемам горной отрасли. На ней с докладом о тенденциях в российском экспорте цветных металлов выступал доктор технических наук, руководитель Исследовательской группы «Инфомайн» Игорь Петров. Группа «Инфомайн» мониторит эту тему много лет, сейчас в основном с опорой на данные стран — наших контрагентов. Тема вызвала интерес у читателей, и мы решили задать Игорю Михайловичу несколько дополнительных вопросов.
— На цветные металлы из России на Западе не вводили столь жёсткие санкции, как, например, на углеводороды. За последние три года изменились ли объёмы экспорта?
— Для разных металлов тенденции немного разные, но в целом тренд на некоторое снижение заметен... Цветные металлы в нашей стране были традиционно экспортной продукцией, даже в СССР.
Россия в последние годы поставляет на экспорт цветных металлов на сумму от 18 до 23 млрд долларов. Если брать сводную цифру за шесть последних лет, в стоимостной структуре нашего экспорта 44% составляет алюминий, 32% — медь, на всё остальное — 24%.
Наша страна поставляет на экспорт также большой объём сырья для производства цветных металлов в виде концентратов — ежегодно свыше 2 млрд долларов. Постепенно меняется, как я говорил на конференции, соотношение структуры нашего экспорта в сторону сырья относительно самих металлов.
В мире многие страны экспортируют значительные количества в концентрате, вывозя сырьё для производства цветных металлов — например, Австралия, и мы в этом отношении стали в какой-то мере ей «подражать».
Доктор технических наук, руководитель Исследовательской группы «Инфомайн» Игорь Петров.
— Какие конкретно металлы Вы имеете в виду?
— Особенно показательна ситуация по меди. При дефиците медеплавильных мощностей в России экспорт концентрата значительно увеличился в последние годы. Это связано с вводом в эксплуатацию новых крупных месторождений — Михеевского и Томинского на Урале, Быстринского и Удоканского в Забайкалье. Вследствие этого Россия через пять лет может войти в пятёрку крупнейших мировых производителей меди в концентрате за счёт реализации двух новых проектов — Песчанки и Малмыжского.
А с учётом анонсированного закрытия медного завода «Норникеля» на Таймыре и предстоящего экспорта норильского концентрата в Китай наши поставки на внешний рынок медного концентрата могут составить к этому времени 5–7 млн тонн, что в 10 раз выше нынешнего уровня.
— На Малмыжском «Про Металлу» говорили, что они намерены не концентрат вывозить, а производить чистую медь.
— Это правильно, так должно быть. Надо только помнить, что сейчас на Дальнем Востоке у нас нет медеплавильных мощностей вообще. Ближайшие в Норильске, и их судьба под вопросом. Между тем, основная часть прибавочной стоимости образуется на высоких переделах. И она остаётся в стране-импортёре.
При вывозе концентратов мы теряем множество ценных попутных компонентов. Например, в России добывается ежегодно около 400 тысяч тонн свинцового концентрата с различных месторождений, но при этом в стране отсутствуют мощности по их переработке. Весь концентрат направляется поэтому на экспорт в Китай и Казахстан.
Помимо самого свинца со свинцовым концентратом уходит, например, и висмут. В последние годы мы вывозим в свинцовом концентрате порядка 140 тонн данного элемента. Висмут нужен нашей экономике, поскольку он используется для производства низкотемпературных припоев, а также как легирующая добавка. Поэтому ежегодно РФ импортирует порядка 80 тонн данного металла в чистом виде. Не слишком ли щедрый подарок мы делаем соседям?
Добыча свинцового концентрата.
— А есть в последние годы обратные примеры? Когда мы переориентируемся на поставки продукции более высоких переделов?
— Как ни странно, есть. Россия является поставщиком на экспорт уникального продукта, аналогов которому в мире сейчас нет — это бадделеитовый концентрат, важный источник циркония, причём именно в оксидной форме (в отличие от циркона, который является силикатом циркония).
И компания «Еврохим», в составе которой Ковдорский ГОК получает такой вот уникальный концентрат, до последнего времени его весь поставляла в Японию для выпуска высокотехнологичной керамики. Объёмы поставок доходили до 5-6 тысяч тонн в год. Но сейчас эти поставки концентрата сократились и наоборот выросла переработка концентрата внутри России на Чепецком механическом заводе. Как говорится, не было бы счастья...
Россия экспортирует оловянный концентрат, но компания «Селигдар» вполне логично запланировала создание собственного металлургического производства по олову.
Компания «Еврохим», до последнего времени поставляла в Японию бадделеитовый концентрат для выпуска высокотехнологичной керамики.
— А что по другим металлам?
— Если брать никель, Россия в основном поставляет на внешний рынок три никелесодержащих продукта: катодный никель, медно-никелевый файнштейн и концентрат. Катодный никель идёт в Китай, увеличились поставки в Индию, практически прекратились в США, ещё продолжаются в страны Европы — Германию и Нидерланды. Файнштейн идёт на переработку в Финляндию на завод «Норникеля» в Харьявалту. Концентрат направляется в Китай, и мы видим, что поставки катодного никеля снижаются, а поставки концентрата увеличиваются.
Внутренний рынок никеля невелик, в основном он приходится на нержавеющую сталь, которой сейчас выпускается 250–280 тысяч тонн в год. С учётом того, что часть нержавейки является безникелевой, мы можем оценить, что использование никеля находится на уровне 15–20 тыс. тонн внутри страны.
Впрочем, реализуется проект «Русской нержавеющей компании» по строительству завода в Волжске — значит, потребление будет расти.
— Что сейчас происходит с титаном?
— Тут ситуация несколько иная. Россия поставляет на внешний рынок значимые объёмы металлического титана и, несмотря на некоторое снижение в последние годы, экспорт находится на уровне 15–18 тыс. тонн ежегодно. В структуре поставок фигурируют продукты глубокой переработки — пруток, лист и т.д. «ВСМПО-Ависма» поставляет металл зарубежным производителям самолётов.
Структура поставок до сих пор показывает высокую долю Европы и США — до 70% суммарно от всех поставок. Сейчас говорят о возможности сокращения в порядке «контрсанкций» нашего титанового экспорта. Мы, конечно, можем ограничить поставки, но не будет ли это выстрелом себе в ногу? Ведь Китаю не нужен пока в таких объёмах наш титан, а внутреннее потребление не превышает 30% от производства.
Российский титан по-прежнему востребован в Европе и в Америке.
— Какая ситуация с цинком?
— Экспорт цинкового концентрата тоже увеличивается, достиг 400 тыс. тонн (в нём примерно 200 тыс. тонн цинка). Рост связан с пуском новых предприятий с китайским участием в них — «Лунсин», «Баоцзинь-Байкалруд», запущен и ГОК на Озёрном месторождении. Российские предприятия поставляют концентрат в Китай и Казахстан (где мощности по переработке имеет «Казцинк»).
Одновременно на фоне закрытия завода «Электроцинк» у нас остался один завод ЧЦЗ, и наметился дефицит цинка — пошёл импорт на уровне 60–80 тыс. тонн. Возможно, ситуацию исправит предполагаемый ввод в строй завода в Верхнем Уфалее — видимо, в конце 2025 года.
В последние годы отмечен большой экспорт сурьмяного концентрата и практически отсутствуют внутренние мощности по переработке его. Сурьмяной концентрат производят в Якутии, а также Новоангарский комбинат (Красноярский край). Кроме того, золото-сурьмяной концентрат выпускает золотодобывающая компания «Полюс».
Всё это экспортируется — до 15–18 тысяч тонн сурьмы в год. Мы в мировых лидерах по этому показателю. Вместе с тем, Россия импортирует около 2 тысяч тонн оксида сурьмы, который используется в качестве наполнителя и антипирена при выпуске резинотехнических изделий и полимерной продукции.
«Полюс» выпускает и золото-сурьмяной концентрат.
В целом хотел бы заметить, что экспорт цветных и редких металлов крайне важен для выживания отрасли. Поэтому, прежде чем ограничивать вывоз из России одного из них, нам надо сначала создавать внутренние мощности по переработке концентрата и выпуску из металлов продукции более высокого передела, и также стимулировать внутреннее потребление.
Алексей Василивецкий
