В последние дни появилась информация о том, что российским ювелирным компаниям разрешили клеймить свои изделия, направляемые на экспорт, в добровольном порядке: хочешь — ставь клеймо, хочешь — нет. Парламент принял специальный закон, президент его подписал.
Понятна цель нововведения, ведь клеймо Федеральной пробирной палаты позволяло недружественным странам ужесточать санкционный режим против наших предприятий, не пускать их продукцию на российский рынок. Но особой радости у ювелиров это решение не вызвало, так как в бочке меда не обошлось без ложки дёгтя.
Федеральным законом устанавливается добровольный порядок клеймения государственным пробирным клеймом ювелирных и других изделий из драгоценных металлов отечественного производства, предназначенных для экспорта в государства, не являющиеся членами Евразийского экономического союза, но «при условии нанесения на них двухмерного штрихового кода».
Короче, Штирлица не выдавало ничего, кроме волочащегося за спиной парашюта...
«Если само по себе клеймо пробирной палаты говорило лишь о том, что изделие изготовлено в России, то в штриховом коде содержится вообще вся информация о производителе: кто произвёл, когда... И как это нам поможет преодолеть санкции? А ведь когда год назад с инициативой о добровольном клеймении выступил президент нашей гильдии Флун Гумеров, его публично сам Владимир Путин поддержал. И вот к такому всё свели. Ювелирам осталось только развести руками», — поделился с «Про Металлом» своим разочарованием исполнительный директор ассоциации «Гильдия ювелиров России» Владимир Збойков.
Исполнительный директор ассоциации «Гильдия ювелиров России» Владимир Збойков.
При этом на сам российский ювелирный рынок действуют сейчас разнонаправленные тенденции, но в целом ситуация на нём, по мнению Збойкова, остаётся очень сложной.
Правда, появились и новые источники роста спроса. «Специальная военная операция, призыв на службу по контракту привели к тому, что сотни тысяч семей стали получать доход в разы выше прежнего и из категории бедных переместились в средний класс. Соответственно, часть денег они вкладывают и в украшения», — отмечает исполнительный директор гильдии.
С другой стороны, появились новые покупатели в высшем ценовом сегменте. Опять-таки повлияли санкции. Раньше такие люди предпочитали покупать дорогостоящую ювелирку где-нибудь в Милане или Париже, от модных брендов. А теперь возник страх: купить-то ты, может, и купишь, а дадут тебе купленное украшение из ЕС вывезти? Поэтому многие дамы с большими финансовыми возможностями вынуждены переключаться на отечественное. А в чём же тогда проблема?
Многие дамы с большими финансовыми возможностями теперь покупают ювелирные изделия в России.
В том, что, во-первых, общий платёжеспособный спрос населения снижается. И также в том, что на отрасль идёт сильное фискальное и бюрократическое давление, увеличивающее издержки.
«Вот начала действовать сейчас, например, система ГИИС ДМДК. Для того, чтобы с ней работать, приходится брать айтишника, который стоит денег. Особенно для небольших компаний это проблематично... Наша доведённая до абсурда система «учёта и контроля» приводит к тому, что в России невозможно купить за адекватную цену нормальные камни, их дешевле везти бывает из-за границы. Хотя это может быть бриллиант, огранённый из якутского алмаза.
Индусу проще: он может положить камни в карман, приехать и огранить их, и никто не будет требовать кучи отчётности от его семейного бизнеса. А на ввозные камни в России при этом, кстати, существует высокая ввозная пошлина, которая заведомо делает неконкурентоспособными многие наши изделия на мировых рынках. Кстати, интересный парадокс. Допустим, если я даже, условно говоря в Таиланде или где-то ещё, найду за рубежом дешёвые драгоценные камни, то пошлину мне всё равно доначислят, как за дорогие», — отмечает Збойков.
В России невозможно купить за адекватную цену нормальные камни, их дешевле везти бывает из-за границы.
Точную статистику по отрасли после того, как её закрыли два года назад для общественности, анализировать сложно — где её брать, если у всех разные цифры?
Збойков отмечает, что недавно Гильдии ювелиров удалось договориться о создании совместно с пробирной палатой рабочей группы по определению методики вычисления этой статистики.
«Допустим, пробирная палата рапортует о серьёзном увеличении количества заклеймённых ювелирных изделий. Мы задаём простой вопрос: а вот парные серьги, которые раньше вы считали одним изделием, как теперь учитываете? Оказывается, уже как два изделия... Есть много других нюансов», — отмечает Владимир Александрович.
К слову, может оказаться не вполне достоверной статистика и по импорту ювелирных изделий. В частности, Збойков подозревает, что из-под неё может быть выведён ввоз так называемых «полуфабрикатов», которые реально уже таковыми не являются.
«Например, цепь длинная в десятки метров, а то и в километр на катушке намотана. Её привезли, порубили на небольшие части и приделали замочки, приложенные в комплекте — какой это полуфабрикат?»
В любом случае показательно то, что целый ряд российских ювелирных компаний предпочли «проголосовать ногами» — релоцировать производство в Казахстан и другие страны, которые не попадают под санкции. А те, кто остаётся, начинает всё шире использовать толлинговые схемы. Толлинг — это полузабытая система из «святых девяностых», когда наши меткомбинаты, в первую очередь алюминиевые, работали на давальческом иностранном сырье, а потом весь полученный металл владельцам сырья и отгружали.
Целый ряд российских ювелирных компаний предпочли релоцировать производство в Казахстан и другие страны.
Сейчас уже наши производители ювелирки отправляют отечественное сырьё в соседние государства для выпуска украшений там. За рубежом из него производят изделия, клеймят, а потом возвращают заказчику для реализации.
«Недавно президент нашей Ассоциации Флун Гумеров упоминал о том, что внезапно резко выросли объёмы клеймения в Кыргызстане.Точной статистики у нас нет. Хотя, судя по публикациям в прессе, не только Кыргызстан, но и Армения, и Казахстан, и Узбекистан также должны были бы пополнить список стран-рисков в отношение распространения толлинга.
Издержки на производство в других странах даже с учётом логистики и прочего всё равно существенно меньше, чем при производстве в РФ. Но это не отвечает интересам страны, так как производственные мощности простаивают у нас, и значительная часть прибыли остаётся за кордоном. Это негативная тенденция», — отмечает Збойков.
Президент ассоциации «Гильдия ювелиров России» Флун Гумеров.
В подтверждение этого говорит любопытный факт. В СМИ появились данные: минфин Армении ожидает, что по итогам года объём налоговых поступлений будет на более чем 100 млрд драмов ($250 млн) меньше запланированного показателя. Риск невыполнения плана по сбору налогов министр финансов Ованнисян «связал с тем, что рост фиксируется только в сферах, налоговый потенциал которых невелик.
Один из них — ювелирная сфера, в которой в последние месяцы зафиксирован резкий рост за счёт реэкспорта российского золота». То есть, по словам министра, российское золото превращается в готовые украшения там, где налоги минимальны, где их нет практически. Кто-то удивлён?
К слову, этим летом министерство экономики Армении подготовило документ, по которому для местных ювелиров де-факто заработает соглашение об общем ювелирном рынке ЕАЭС. Соглашение «Об особенностях осуществления операций с драгоценными металлами и драгоценными камнями в рамках Евразийского экономического союза» было подписано ещё в ноябре 2019 года, ратифицировано парламентами стран ЕАЭС в мае 2021-го, но армянские производители не могли им воспользоваться, так как правительство страны не приняло нужных для этого рабочих документов. А именно теперь вдруг сподобилось это сделать. Случайное совпадение?
Российское золото превращается в готовые украшения там, где налоги минимальны.
Владимир Збойков и Гильдия ювелиров России полагают, что отрасли, чтобы выжить, нужно добиться серьёзного изменения нормативной базы в плане её либерализации. В частности, назрела корректировка федерального закона «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» (ФЗ-41).
По словам Збойкова, закон, принятый в 1998 году, с тех пор неоднократно корректировался, но каждый раз по инициативе регулятора, то есть Министерства финансов. В результате только росла административная нагрузка на бизнес. А двигаться сейчас нужно уже в противоположном направлении.
Алексей Василивецкий
