Каждое третье градообразующее предприятие в России попало под прямое воздействие санкций, подсчитали эксперты Центра стратегических разработок (ЦСР). Экономические меры «недружественных» стран затронули 134 градообразующих предприятия России, где трудятся более 500 000 человек, ещё 38 предприятий столкнулись с косвенными ограничениями, пишет РБК со ссылкой на доклад ЦСР. Специалист в области социально-экономического развития регионов, социальной и политической географии, профессор МГУ Наталья Зубаревич рассказала «Про Металлу», какие последствия ждут моногорода, в которых проживают и трудятся металлурги.
Наталья Зубаревич — российский учёный, исследователь, профессор географического факультета МГУ. В сфере научных интересов Зубаревич — социально-экономическое развитие регионов и городов России
— Какая ситуация сейчас, по вашей информации, в регионах, в промышленных городах?
— Производство сокращается повсеместно. Увольнений пока нет. Эти проблемы, тут я согласна с ЦСР, касаются примерно трети моногородов, где расположены живые предприятия. Кризис, который начался после 24 февраля, в значительной степени индустриальный. И те моногорода, где находятся активы металлургии, лесопереработки, отчасти добычи нефти и газа, будут испытывать трудности. Основная проблема всем же понятна: на экспорт сейчас работать в убыток, а внутренний спрос сократился. Налогов металлургам добавили и курс рубля невыгодный. Уже сто раз говорили, тут добавить нечего — причины всем понятны.
— При этом каждый день в новостях проходит информация, что на каком-то заводе повышают зарплаты на 10–20%.
— Но это значит, что они хотят сохранить кадры. Потому что сейчас очень плохая ситуация демографическая. Количество людей трудоспособного возраста сокращается, и это касается в первую очередь молодого поколения, 20–30 лет. Поэтому руководство предприятий понять можно: они будут стараться беречь свой актив, до последнего не отправлять сотрудников на неполную занятость и поддерживать людей.
По данным ЦСР, санкции затронули 134 градообразующие организации, в которых работают около 551 тыс. россиян, значительное ухудшение ситуации проявилось только в 16 из них, на которых заняты 182 тыс.
— А не связано ли это с тем, что молодёжь из моногородов старается как можно быстрее уехать?
— Это проблема. С этим пытался бороться Анатолий Седых из ОМК, в Выксе устраивал креатив, привлекал зарубежных художников, создал арт-пространство. Но тенденция очевидна: если у родителей есть деньги, а они как правило у металлургов есть, то их вкладывают в то, чтобы дети учились в других местах. К примеру, ребята из Череповца обычно едут учиться в Питер, родители обеспечивают им съём жилья. Потом, будучи студентами, они ищут там работу, понятно, что не в металлургии, а в секторе услуг. И уже не возвращаются домой. Это совершенно стандартная ситуация.
— С учётом падения прибыли в металлургии, как это отразится на моногородах?
— К примеру, в Магнитогорске всё зависит от того, как чувствует себя ММК. Почти все другие бизнесы живут с денег металлургов. И как поведут себя акционеры, в какой мере они будут поддерживать уровень заработной платы — никто не знает. А главное, как долго они будут терпеть то, что приходится работать на грани рентабельности. Но, повторюсь, мне кажется, что руководители будут пытаться удерживать персонал, квалифицированные кадры, понимая, что, если люди уйдут, других на их место они не найдут.
— С другой стороны и работникам деваться некуда, они узкоспециализированные профессионалы.
— Это правда. Им особо действительно уходить некуда, поэтому люди среднего и старшего возраста будут держаться, но предприятия просто не получат молодое подкрепление. То есть им станет ещё сложнее привлекать в отрасль новые трудоспособные кадры. А замещать уходящих на пенсию кем-то надо, и это станет заметно уже через пару лет.
— Какая будет жизнь в моногородах дальше?
— Ну, во-первых, как вы понимаете, доходы населения сокращаются, хотя Росстат нам сказал, что во втором квартале падение было очень маленькое, всего один процент, как и в первом квартале. Все эти доплаты, надбавки, индексации помогают более бедным. Но всё-таки металлурги — это, как правило, средний класс. Особой помощи от государства им нет. Снижение доходов у них будет происходить, ну, пожалуй, даже пожёстче, чем у малоимущих, которым государство всё-таки как-то помогает. Хорошего в этом ничего нет. Стандарты потребления будут меняться. Уже так в Анталию особо не поедешь, да и машину раз в три-четыре года не поменяешь. И «Лада Гранта» для них не является подарком судьбы. Поэтому депрессия и нет понимания, что ждёт впереди. Долгосрочное планирование сейчас отменяется. Пока так: есть работа — слава Богу, платят вовремя зарплату — ещё лучше. У нас достаточно регрессивная ситуация.
— На этом фоне глава ассоциации «Русская сталь» Алексей Мордашов накануне попросил снизить тарифы РЖД.
— Да, потому что на металлургах кормятся. РЖД зарабатывает на всех экспортёрах, кроме угольщиков. Все остальные для РЖД — это дойные коровы. Сейчас главная задача металлургов, которые всегда были сильными лоббистами, снять дополнительные налоговые обременения, которые наложены на них благодаря вице-премьеру Андрею Белоусову. Он слегка забыл, что в металлургии всё очень волатильно, и за «жирными» годами следуют «тощие». И сейчас, в эти «тощие» годы с металлургов по-прежнему стригут дополнительные налоги. И это губит отрасль. Но удастся ли перебить Минфин — это открытый вопрос.
