Вначале свежий инфоповод. Цитируем по релизу. Коршуновский горно-обогатительный комбинат (входит в группу «Мечел») организовал выпуск молоди хариуса и пеляди в Братское водохранилище в рамках реализации экологических мероприятий.
Коршуновский ГОК системно занимается восстановлением биобаланса рек и водоёмов в регионе присутствия, выполняя компенсационные экологические мероприятия по выпуску молоди рыбы. Виды рыб и место выпуска экологическая служба Коршуновского ГОКа в обязательном порядке согласовывает с Ангаро-Байкальским территориальным управлением Федерального агентства по рыболовству с учётом потребностей в восстановлении рыбных ресурсов.
В этом году целесообразным посчитали провести зарыбление Братского водохранилища, куда по заказу Коршуновского ГОКа было выпущено 97 тысяч мальков хариуса и более 230 тысяч мальков пеляди.
«Коршуновский ГОК последовательно реализует комплексную экологическую программу по зарыблению рек и водоёмов Иркутской области. Это обязательные мероприятия, такая работа ведётся уже на протяжении 15 лет. Безусловно, мы её продолжим, поскольку для получения положительных результатов в этом деле необходим системный подход и постоянство», — сообщил управляющий директор ПАО «Коршуновский ГОК» Юрий Мартемьянов.
Управляющий директор ПАО «Коршуновский ГОК» Юрий Мартемьянов.
Сразу скажем, что на месте Коршуновского ГОКа может оказаться абсолютно любое металлургическое или горнодобывающее предприятие. Все заводы и ГОКи так или иначе наносят ущерб водным биоресурсам и вынуждены по закону этот ущерб компенсировать, выпуская десятки и сотни тысяч мальков. Не отстают нефтяники, газовики, строители. Если брать ситуацию по стране в целом, то ежегодно в водоёмы вот уже много лет выпускают свыше 200 миллионов мальков. И что? На прилавках стало больше недорогой и разнообразной рыбы?
Дело в том, что на практике этот механизм компенсационных выпусков по-прежнему очень далёк от идеала. Это понимают все, кто хоть чуть-чуть в теме. Разберём ситуацию на примере Коршуновского ГОКа.
Первый момент: почему выпустили именно хариуса и пелядь, которых и так много и в Братском водохранилище, и вообще в реках и озерах Сибири? Почему не выпустили стерлядь и тайменя, которых мало, и которых нельзя вылавливать? Да, формально можно выпускать кого угодно, хотя уже много лет на высшем уровне говорится о том, чтобы отдавать предпочтение при выпусках именно ценным видам рыб, таким как осетровые. А стерлядь, напомним, это самый маленький из 11 видов осетровых рыб.
Стерляди в российских водоёмах уже довольно много, но ловить её по-прежнему нельзя.
Ларчик открывается просто. Металлурги вынуждены закупать мальков для выпуска на ближайшем рыбзаводе. Можно и не на ближайшем, но тогда логистика дороже. Цена зависит от вида рыб, навески малька и от объёма закупки. Совсем крошечные мальки навеской до 1 грамма стоят дешевле, но они и не выживут в таком водоёме, как Братское водохранилище, где полно хищников. Там в изобилии щук и окуней, для которых эти мальки — лакомый обед или ужин. Значит, придётся закупать мальков навеской 3 грамма, у них шансов выжить больше, но и стоят они дороже.
Мальки пеляди и хариуса стоят существенно дешевле, чем мальки стерляди, не говоря уже о сибирском осётре. Особенно если закупать в крупном опте. А отчитываться всё равно надо в штуках. Поэтому есть смысл выпустить дешёвую пелядь в больших количествах и отчитаться на красивых цифрах.
Второй момент: просчитывают ли экологические последствия на годы вперёд при таких зарыблениях? Пелядь — рыба вкусная, но и очень прожорливая сама по себе. Если расплодится, то она запросто может уничтожить кормовую базу даже в таком огромном водоёме, как Братское водохранилище. А это означает, что другим видам (а там их много — чир, судак, налим и т.д.) будет попросту нечем питаться, и возникнет риск экологической катастрофы. Или вся надежда на рыбаков, что они выловят всю эту пелядь?
Коршуновский ГОК честно выполняет свои обязательства по компенсации ущерба водным биоресусрсам.
Третий момент: какой всё-таки будет промвозврат у выпущенных мальков? Иными словами, сколько из 230 тысяч мальков пеляди доживёт до взрослого, то есть половозрелого возраста? У нас как-то не принято пиарить промвозврат, там-то цифры куда скромнее будут. В десятки, если не в сотни раз. Точной статистики, разумеется, быть не может. Чтобы её получить, надо чипировать каждого малька, а это невозможно. Кстати, тот же Коршуновский ГОК год назад уже выпускал в Братское водохранилище 98 тысяч мальков хариуса. Есть ли понимание, сколько из них смогли пережить этот год?
У той же стерляди промвозврат, к слову, составляет примерно 0,1%. Её мальков выпускают миллионами вот уже лет 15, не меньше, в надежде восстановить былые масштабы популяции. По факту, стерляди действительно стало чуть больше, но добывать её даже на любительском уровне всё равно не разрешают.
Хорошо ещё, что в последнее время стали всё-таки выпускать мальков, а не личинок, как раньше. Там мальки часто и вовсе родиться не успевали, поскольку личинки — это тоже хорошая еда для других рыб. Личинок десятками миллионов выпускали, а толку чуть.
Ну а первопричину всей этой бессистемной в масштабах всей страны деятельности мы уже называли и назовём ещё раз. Пока в России не перейдут от натурального формата компенсаций к денежному, ничего не поменяется. Не металлурги, не нефтяники с газовиками должны заниматься выпуском мальков. К ним вопросов минимум: их обязали — они сделали. И Коршуновский ГОК всё делает вовремя и добросовестно.
Но компенсациями должны заниматься профессионалы из рыболовной отрасли, которые будут делать это системно и со знанием дела, понимая, куда и сколько выпустить стерляди, куда пеляди, а где проще новый рыбзавод построить на те деньги, что выделили металлурги, нефтяники и строители. И с металлургов лишнюю головную боль снимут тем самым, освободив их явно от непрофильного вида деятельности. Но в Минфине пока так не считают.
Антон Белов
