В последние дни российские деловые СМИ много пишут о том, что в прошлом году резко просел российский экспорт платины в Китай, страну, которая стала основным торговым партнёром России на рынке цветных металлов. Экспорт сильно уменьшился как в физическом, так и в стоимостном объеме. Но есть ли в этом что-то реально драматическое для наших производителей платиноидов и можно ли считать этот спад началом долгосрочной тенденции?
Ссылаясь на таможенную статистику Китая (российские данные засекречены), СМИ пишут о том, что прошлогодний экспорт металлов платиновой группы (МПГ) в КНР принёс России всего порядка $900 млрд против $1878 в позапрошлом году. В физическом выражении поставили чуть больше 24 тонн, т.е. в два раза меньше (показатели 2023 года — 25,1 тонны поставок только платины и 15,7 тонны палладия).
При этом сильнее всего КНР в прошлом году снизила импорт именно платины — в 3,9 раза, тогда как импорт палладия даже вырос на 7,6%. Объёмы поставок родия из России в Китай тоже снизились — в 2,5 раза.
Информацию об экспорте платиноидов можно получить только из данных китайской таможни.
К слову, некоторые издания в тех же публикациях написали, что будто и никеля мы тоже китайцам начали поставлять заметно меньше, но это точно не соответствует реальности. По данным исследовательской группы «Инфомайн», итоговых цифр в отношении никеля по прошлому году ещё нет, но вот по 11 месяцам всё хорошо известно — в 2023 году за этот период никеля в КНР было вывезено около 38 тыс. тонн, а за 11 месяцев 2024 — около 37 тыс. тонн. То есть всё практически на прежнем уровне...
Стоит ли доверять этим данным по платиноидам, насколько они полны? Некоторые аналитики заговорили о том, что российские платиноиды могли поступать в КНР через третьи страны, тем более что партии в несколько тонн этих металлов транспортируют обычно самолётами, которые отследить сложно.
Конечно, представить себе такое реально, но... зачем? Санкции против российских платиноидов на Западе не вводили, какой смысл маскировать поставки в дружественную нам страну?
Прошлой осенью США предложили партнёрам из G7 рассмотреть вопрос о введении санкций на российский палладий, но, мягко говоря, не встретили ответного энтузиазма. После событий 2022 года безо всяких официальных санкций западные страны снизили прямые закупки российских металлов платиновой группы (хотя в последние месяцы прошлого года было отмечено заметное увеличение поставок МПГ не только в ЕС, но даже и в США).
Однако «перестроенные» логистические цепочки через Китай и в особенности через административный район КНР с особым статусом Гонконг всё равно ведут наши металлы платиновой группы в итоге туда же, куда и раньше.
Санкции против российских платиноидов на Западе не вводили.
Так что поставки в КНР как драгметаллов вообще, так и металлов платиновой группы всё ещё можно осуществлять безо всяких проблем. Более того, насколько известно «Про Металлу», как раз через КНР ряд российских добывающих предприятий ведёт сейчас экспорт золотого концентрата в третьи страны, где металл перестаёт после аффинажа быть «золотом из России» (примеры компаний приводить, тут, естественно, не будем, чтобы не порушить ненароком их бизнес). Но если таможенные данные Поднебесной точно отражают картину с платиной, насколько для России эта ситуация болезненна?
При ответе на этот вопрос надо учитывать несколько факторов. Во-первых, то обстоятельство, что в 2023 году наши поставки платиноидов восточному соседу резко выросли — экспорт платины из России в Китай увеличился в стоимостном выражении в три раза, а палладия на 30%. Тогда выросли, потом упали, бывает...
Во-вторых, стоит помнить, что Россия в силу особенностей имеющихся месторождений производит палладия значительно больше, чем платины (на рудниках ЮАР, например, ситуация обратная).
То есть для нас палладиевый рынок куда более значим. Например, согласно появившемуся на днях отчёту компании «Норильский никель», в прошлом году производство палладия увеличилось на 3%, до 2,76 млн унций, а платины до 667 тысяч унций, то есть разница между ними в 4 раза.
В прошлом году производство палладия увеличилось на 3%, до 2,76 млн унций, а платины до 667 тысяч унций.
А ведь «Норильский никель» является основным российским производителем платиноидов. «Русская платина» дорабатывает месторождение «Кондер» в Хабаровском крае, «Корякгеолдобыча» на два года замораживала добычу россыпной платины на Камчатке, обещая её восстановить в 2025 году, но пока неизвестно, восстановит или нет... Однако с «Норникелем» это несопоставимо.
В России известен также целый ряд рудных месторождений платиноидов разной степени разведанности.
Это «Черногорское» (работы на котором уже начались и в ближайшие несколько лет позволят начать добычу), «Фёдорова тундра» (где первый металл появится, по словам владельцев лицензии, в лучшем случае в 2028 году), «Кун-Манье» и «Викша» (где сроки начала разработки вообще ещё непонятны), но это пока только перспектива, реализация которой, кстати, напрямую будет зависеть от будущей конъюнктуры рынка.
Итак, то, что мы наблюдали в отношении закупок Китаем нашей платины в прошлом году, неприятно, но это далеко от масштабов трагедии. Однако почему всё-таки это случилось, имеем ли мы дело с какой-то временной рыночной аномалией или появившееся явление будет иметь долгосрочный характер?
Платина имеет весьма широкое применение, в том числе и в ювелирной промышленности.
«Тот факт, что в прошлом году импорт в Китай российских металлов платиновой группы снизился в физическом выражении в два раза, имеет довольно очевидное объяснение, — полагает эксперт по мировому рынку платиноидов Михаил Пискулов, который два десятилетия возглавлял в России представительство британской компании «Джонсон Мэтти», занимающейся этой темой последние двести лет. — Главная причина, на мой взгляд, в том, что предприятия китайского автопрома, основные потребители данной продукции, включили режим экономии и кладут теперь в автомобильные нейтрализаторы меньше металла. Причём местное природоохранное законодательство им это позволяет.
В этом плане в значительно худшем положении оказались расположенные в КНР заводы иностранных автопроизводителей, они такой трюк использовать не имеют права. Но их доля на внутреннем китайском рынке сократилась в последние годы с 60 до 40% и продолжает падать. Китайцы модифицировали законодательство по ужесточению норм выхлопов, особенно при холодном старте.
Проще говоря, отказались от копирования более жёстких норм европейского законодательства, которым следовали ранее и даже вводили с опережением сроков с прицелом на экспорт своей автопродукции на рынки Европы (это потеряло смысл, так как страны ЕС в любом случае взяли курс на ограничение импорта автомобилей из КНР)».
Эксперт по мировому рынку платиноидов Михаил Пискулов.
Вот это уже грустно — то, что в Поднебесной в преддверии тарифной войны с Трампом и, скорее всего, с ЕС на экологии начинают экономить, а значит, и на автомобильных нейтрализаторах. Если в автомобилях с бензиновым двигателем платина начнёт замещать в нейтрализаторах более дорогой палладий, то по ней спрос, возможно, и выправится, только российским поставщикам от этого будет радости мало (как уже отмечалось, для нас палладий значительно более важный продукт импорта).
Что же, подождём очередного выхода ежегодного обзора «Джонсон Мэтти» по платиноидам (обычно он публикуется в начале мая). Посмотрим, как её аналитики спрогнозируют дальнейшее развитие ситуации на китайском рынке. А пока хотя бы порадуемся за наших производителей серебра — сейчас цены на этот металл оказались на максимуме за последние пять лет. Одним из главных факторов высокого спроса на серебро стала зелёная энергетика (металл используется в фотовольтаике при производстве солнечных батарей). Возможно, этот тренд также окажется долгосрочным.
Алексей Василивецкий
